Смущало поведение Яковлева — тот не скрывал своего удовлетворения визитом, и сейчас уже пошел в раскрытые ворота, где у правительственных автомобилей толпились обыватели и настороженно замерли несколько охранников. Вологодский чуть помедлил и, сопровождаемый двумя офицерами, пошел за главой МВД.
А сам Сычев не удержался от маленькой мести, от которой он не смог отказаться. Уж больно ненавидел военный министр атамана Семенова, этого мужлана с испитым лицом и грязными ногтями, и его окружение, в котором были одни бездельники и холуи.
— Я доволен вами, Леонид Николаевич, — со слащавой улыбкой обратился он к Скипетрову, который бросил на него ненавидящий взгляд, но молчал, скованный по рукам и ногам субординацией.
— Если отличитесь, то я поставлю вопрос о присвоении вам вашего давно заслуженного чина… Подполковника!
И тут же милостиво улыбнулся бывшему генералу, который мгновенно побагровел и раздулся, как болотная жаба, от еле сдерживаемого бешенства. И руки не подал Сычев, демонстративно показав Скипетрову надетые перчатки. Вот так-то, пусть знает свое нынешнее место бывший помощник атамана Семенова. И стало Ефиму Георгиевичу на душе приятно — унизив выскочку, он отомстил за давнюю обиду.
Сычев повернулся спиной и хотел пойти за Вологодским, но тут по затылку словно стеганули кнутом, настолько острым было мысленное ощущение. Генерал чуть повернул голову, и его тут же ожгли ненавидящие глаза.
Смотревшего на него он узнал сразу. Еще один самозванец на его голову, бывший командующий разгромленной десять дней назад эсеровской НРА, бывший штабс-капитан Калашников. Ну, этому есть за что ненавидеть, решил генерал, и тут до него дошло — ненависть понятна, но почему глаза эсера светятся и торжеством одновременно.
Звериный инстинкт мгновенно проснулся в генерале, Сычев ощерился, словно волк, попавший в капкан. А потому успел отреагировать, когда из застывших рядов штрафников выскочил солдат и вскинул револьвер.
И словно в кинематографе стали медленно крутить ленту — так, будто тягучий песок, все потянулось перед глазами генерала. Солдат выстрелил в Вологодского — Сычев увидел, как от лица премьер-министра полетели капли крови. И тут же падающего Петра Васильевича заслонили офицеры, лихорадочно расстегивая кобуры.
Ефим Георгиевич выхватил свой наган и вскинул его, наведя ствол на террориста. И в то же мгновение понял, что он сам у него на мушке. Грохнул выстрел, за ним другой, и на какую-то долю секунды Сычев растерялся — ведь ни он сам, ни этот боевик не стреляли. И только сейчас потянул за спусковой крючок. Наган жахнул, немного подбросил руку вверх.