— Я всегда пристегиваюсь… — защищаясь, сказала она.
— Явно не всегда…
Дервла немного успокоилась, когда Джанфранко слегка отодвинулся от нее, но каждая клеточка ее тела по-прежнему трепетала.
— Ну, я всегда пристегивалась до сегодняшнего дня…
Повернув голову, она в упор посмотрела на него и сразу посерьезнела.
Глаза Джанфранко горели, губы подрагивали, а на лбу красовался огромный синяк. Выражение его лица было разъяренным.
— Ты законченная дура?
Поначалу Дервла хотела что-то сказать в ответ на явное оскорбление, но не смогла произнести и слова.
— Ты забыла, как часто к вам в больницу привозят пострадавших в аварии людей, которые разбивают головы о лобовое стекло?
Судя по топу, с которым он говорил с ней, Дервла поняла, что Джанфранко однажды самолично был свидетелем подобной трагедии. Именно поэтому он так резко отреагировал на ее поведение.
— Хорошо, я вела себя глупо, — призналась она, будучи пристыженной.
— Ведь это личико могло бы… — Он глубоко вздохнул, протянул руку и коснулся ладонью ее щеки. В его глазах появилось выражение отстраненности, пока он ласкал большим пальцем ее щеку.
Потрясенная Дервла уставилась на него, потом слегка прикрыла глаза, чувствуя невыносимое желание, охватившее ее.
— В следующий раз меня может не оказаться рядом, и я не смогу спасти тебя. Пообещай мне, — прибавил он хриплым голосом, — что ты никогда больше не будешь столь безрассудно себя вести.
Дервла смотрела в глаза Джанфранко и чувствовала, как к горлу подкатывает ком. Ею овладели неведомые ранее эмоции.
Дверца лимузина открылась, и Дервле пришлось взять себя в руки.
Выйдя из машины, она поначалу не поняла, что рядом нет ни ресторана, ни кафе.
— А где мы будем ужинать? — спросила она, смотря на своего спутника обвиняющим и свирепым взглядом, пока они подходили к парадной двери огромного здания.
— Это мой дом, — сказал Джанфранко.
— В которой части этого дома вы живете?
— Этот дом полностью принадлежит мне.
Она округлила глаза.
— Ну да, как я прежде об этом не подумала?
Они еще не успели подойти к парадному входу, как дверь открылась. Темноволосая женщина лет тридцати в темно-синей одежде мило улыбнулась им. Джанфранко слегка подтолкнул Дервлу внутрь. Вестибюль оказался элегантно оформленным, повсюду были канделябры, но центральное место занимала огромная лестница, на верхней площадке которой мог бы уместиться даже оркестр.
Обескураженная роскошью Дервла даже не запомнила имени горничной, которую Джанфранко представил ей. Поговорив немного по-итальянски с хозяином, женщина пожелала им обоим спокойной ночи и исчезла за одной из многочисленных дверей, которые соединяли вестибюль с залом для приема гостей.