Глаза Виктории расширились, она прямо встретила взгляд сапфировых глаз. Потом спросила осторожно:
— А ты имеешь что-нибудь против?
— О, Господи, Виктория! Конечно, я не имею ничего против, но ты…
— Я? — она начала хохотать, но тут же обнаружила, что досмеяться до конца ей не позволят. Скотт начал целовать ее со всем искусством, на какое только был способен. Она слышала, что он говорил что-то, но не улавливала смысл слов. Она только теснее прижалась к нему, желая только его объятий, летя навстречу страсти, охватившей и соединившей их тела.
Она отдавалась этим опытным рукам, ласкам этих солнечных губ, превращающих пространство вокруг них в какой-то волшебный мир, в котором их тела и души сливались воедино, образуя центр Вселенной.
Позже, но как позже, она не имела представления, Виктория услышала, что Скотт обращается к ней:
— А я рассказывал тебе вечность или около того тому назад что-нибудь о наслаждении, которое я испытал? Должен ли я извиниться перед тобой за это сумасшедшее проявление своих чувств, Виктория? Я не отдавал себе отчета в том, что я теряю, когда покидаю тебя надолго. Повторить тебе снова, что больше всего на свете люблю тебя, больше всего на свете желаю и нуждаюсь в тебе?
Все еще под воздействием туманящей рассудок страсти, от которой ее голос звучал чуть хрипловато, она сказала:
— Это в самом деле так, Скотт? Ты знаешь, что всегда можешь прийти ко мне…
Затем в покое и тишине замкнувшегося вокруг них пространства, понимая, что должна это сделать, Виктория шевельнулась и произнесла:
— Кажется, уже поздно? Я полагаю, что даже в воскресенье, хотя мы и не работаем, мы должны есть… или вам, мужчинам, достаточно…
— О'кей, — Скотт соскользнул с кровати, и она услышала, как зашумел душ в ванной. Вернувшись, он взглянул на Викторию сверху и сказал:
— Не вставай, я принесу тебе что-нибудь на завтрак.
Она ответила ему только взглядом, полным изумления, потом тоном, довольно ехидным, добавила:
— Право, Скотт! Знаешь, что сказал бы мой брат по поводу твоего поведения? А сейчас я все-таки выйду на несколько минут.
Она встала с постели, но, заметив, что Скотт продолжает разглядывать ее, заколебалась и бессознательным движением завернулась в простыню. Скотт ухмыльнулся, одна бровь изогнулась кверху. Затем, переведя взгляд на раскиданную постель, сказал, в свою очередь:
— Право, Виктория! — потом покачал головой и удалился.
И снова Виктория поймала себя на том, что пристально смотрит на удаляющуюся спину. Затем, приняв душ и надев узкие желтые шорты и подходящую блузку, она поглядела в зеркало — стройный силуэт, загорелые персикового оттенка длинные ноги. «Буду носить эти вещи, пока возможно», — сказала она своему отображению, засмеялась, повернулась и вышла из спальни.