— Где твои разведчики? Нужно послать их по дороге вперед, я сам хочу посмотреть где немцы сидят. Кто старший во взводе?
— Старший сержант Сенько! — ответил я.
— Пусть возьмет с собой человек восемь, десять, И подойдет ко мне.
— У нас всего осталось шесть (человек).
— Шесть, значит шесть! Я послал Сергея за ребятами. Они (стояли сзади) сидели в снегу за ельником. Подошел Сенько.
— Пойдешь с группой ребят по дороге — сказал командир полка — Выйдешь в направлении вон той отдельной рощи и поднимешься за бугор. А я буду сам наблюдать за вами (от туда).
— Светло! — возразил было Сенько[201].
— Ничего! Нечего время терять! Отправляйтесь!
Ребята кучкой вышли на дорогу, оторвались от опушки леса и пошли в сторону немцев.
По дороге в светлое время! — подумал я.
Немцы обычно ждут на дороге нашего приближения. На дорогах, при подходе к деревням в светлое время обычно и гибнут разведчики. Они попадают под прицельный огонь (в упор). А где сидят немцы, с двадцати шагов их не видно. На опушку леса вышли комбат и командиры рот (по-видимому показались наши солдаты из пехоты). Им тоже нужно знать, что будет с разведкой при подходе к отдельной роще. Мы стояли за деревьями, а кто-то вылез из них.
Кто-то вылез неосторожно вперед. Потому, что тут же сразу послышались далекие, глухие раскаты орудийных выстрелов и к опушке леса понеслись снаряды (целой чередой). Командир полка тут же ушел по дороге в глубину леса за поворот, пехота подалась немного назад, а мы с Сергеем остались и наблюдали за ребятами.
Я попробовал было лечь, но из-за сугроба (снега) ничего не было видно я поднялся на ноги и встал за толстый ствол высокой ели. Снаряды ложились по опушке леса и вдоль дороги. С каждой минутой обстрел усиливался. Группа Сенько дошла до снежного бугра (на дороге) поднялась на него и стала неестественно пятиться. Ни звуков винтовочных выстрелов, ни трескотни пулемётов не было слышно. Полета трассирующих тоже не было видно. Я увидел, как трое взмахнули руками и стали валиться на спину. Ну вот, Бридихин добился своего! Глаза у меня были открыты, я ясно видел происшедшее, но вдруг почувствовал, что оторвался от ели и отключился от внешнего мира. Мысли мои вдруг ушли во внутрь. Что было дальше я ясно не помню. Я лишь почувствовал, что меня что-то ударило между ног. Как будто до этого я сидел верхом в седле на кобыле и был внезапно выброшен из седла. Острой боли при этом не было. В памяти произошел какой-то провал. То ли меня (наяву) снарядом ударило, то ли всё это я видел во сне. Очнулся я в блиндаже, открыл глаза и посмотрел в потолок, пытаясь вспомнить, что же собственно произошло. Смотря на верхние ряды бревен первого наката, я стал изучать их шершавую кору. Закопченные сучкастые бревна были разной толщины. Здесь были такие — толщиной в руку. Сергей сидел на корточках около железной печки…………