Вам не пришлось, вероятно, наблюдать и такую сцену.
— Родной мой! Дай я тебя поцелую! Большего я сейчас сделать, для тебя не могу!
Вы, наверно, не знаете, кого тогда целовал и обнимал Шершин? И почему о Березине пустили неверный слух? Куда, например, девался нач. медсанбата с женой военврачом и кое кто из начальников служб штаба дивизии?
Я доложил тогда командующему армией |генералу Вострухову| обстановку и показал по оперативной карте основные направлена куда продвинулись немцы. В ходе боёв на большаке я тогда потерял один пулемётный расчёт. Прямое попадание бомбы пикировщика Ю-87 в пулемётный окоп.
Видите моя фамилия не Минцер и не Шминцер. Я русский человек и воевал на большаке Белый — Пушкари. Петр Иваныч тоже был в то время со мной. Так что есть свидетели, и мы с ним эти моменты иногда вспоминаем. Меня временно назначили комендантом штаба армии, с задачей охранять станковыми пулеметами район К.П. Я был в курсе всех событий того времени. По заданию штаба армии я ходил в разведку через болото за большак.
Город Белый это позор и предательство, а не эпохальная история подвигов гвардейцев. Но это была не эпопея разгрома только одной нашей дивизии, просчёт и предательство совершилось с расчётом на больший масштаб. 39 армия и 11 кав. корпус |прошли через горло у Белого, а| при разгроме Семнадцатой попали в котёл. Не буду описывать, что было потом. Хотя, об этом ничего не написано в книгах и военных мемуарах.
За кровавые следы на земле всегда следует расплата. Березин не погиб на Бельской земле, как этого хотели Шершин и другие. Кровавой правде нужно смотреть прямо в глаза, а не сочинять небылицы.
Вы лично знаете, где наш генерал? Кто из живых может удостоверить его физическую гибель? О Березине я пока ничего не скажу. О нём особый и долгий разговор, так сказать с немецким акцентом.
Вы не задумывались никогда, почему дивизия на всём своём пути от Калинина до Белого несла бессмысленные кровавые потери и поражения?
Ведь не было ни одной большой операции, которая не кончалась для стрелковых рот кровавым захлёбом. Я могу привести сотни примеров, как дорого обошелся нам этот тяжелый путь до Белого. Я воевал и потом, при Квашнине. Чтобы не сложилось у Вас ложного впечатления, что вроде бы, как я только один воевал, нет, конечно. Через дивизию прошли не одна сотня тысяч солдат и тысячи младших офицеров. Из этих тысяч единицы остались в живых. Вот к этим единицам и отношусь я, это моя самая великая награда во всей жизни. За всё сделанное мною в жизни. Письмо может получиться бесконечным и длинным, но приведу Вам несколько примеров из того, что мною написано и что ещё сидит в голове.