— Ты сможешь отказаться от того, что произошло с нами за эту неделю?
— Ты занимался этим несколько лет, — повторила она, взяла его руку и провела пальцами по ладони.
Теперь этот знакомый жест казался ему таким же сладостно-горьким, как и чувственным.
— Данк, я знала тебя всю свою жизнь. Я помню тебя мальчиком, подростком, тинейджером, мужчиной, женихом… Ты никогда всерьез никем и ничем не увлекался, чтобы это чувство могло перерасти в любовь. Мы оба ослепли, страсть вскружила нам головы.
— Ты хочешь сказать, что не любишь меня?
— Я очень тебя люблю и это самое страшное. Вот поэтому я и хочу уехать вечерним поездом. Еще одна ночь в твоих объятиях, и я сама поверю в эту фантазию. Лечь с тобой в постель в первый раз было безумием, но вторая ночь — это уже настоящее самоубийство.
— Я бы назвал это по-другому, — прошептал он.
Бет вспыхнула.
— Я хочу взять такси. А ты оставайся и заканчивай дела со своей мебелью.
Данк прижал кулак к ноющей груди.
— Бет, не делай этого. Не беги от самой себя.
— Только так я смогу справиться с собой. Надо. Когда мы увидимся на станции, мне и без того будет трудно смотреть тебе в глаза. Пожалуйста, позволь мне вернуться одной и дай время собраться. Я хочу уехать до твоего прихода.
Ноябрь в Кейп-Норде был в лучшем случае пасмурным, колючим, промозглым и сырым. Все это полностью соответствовало настроению Бет, вернувшейся на станцию и оказавшейся перед ворохом разнообразных дел. Она связалась с Гленом Рэнделлом. При всем энтузиазме последнего он, как и в прошлый раз, не согласился на цену, запрошенную Бет за станцию; кроме того, он не мог приступить к работе раньше Нового года.
Бет прикинула свои возможности. Можно было временно назначить исполняющим обязанности управляющего Шона Мак-Глоски, отправить остальных в продолжительный неоплачиваемый отпуск и закрыть станцию на декабрь. Второй выход заключался в том, чтобы ждать вмешательства Пресвятой Богородицы. Авось она сойдет на землю и взмахнет волшебной палочкой…
Студентка художественной студии Дионелли, снимавшая у Бет квартиру, с неприличной радостью согласилась уплотниться и спать на диване. Все равно к Рождеству ей надо было съезжать. Она только спросила, как Бет относится к рок-группам и намекнула, что время от времени к ним будут заходить ее дружки-гитаристы.
Данк вернулся через два дня после Бет. Это выяснилось, когда его машина появилась перед дверью ангара. Он оставался в своей мастерской, а она — за ее пределами. Остаток недели только машина говорила о том, что ее хозяин находится поблизости. При взгляде в ту сторону у Бет начинало болеть сердце, и она спешила углубиться в производственные дела. Было ясно, что Данк намерен проводить в постройке из гофрированного железа все рабочие дни.