Свет моей души

Элизабет Менсон прощальным жестом приподняла кружку с кофе.

От небольшого яхт-клуба отъезжали на двух автомобилях последние любители морских прогулок, оставляя до следующего сезона местечко Кейп-Норд и устремляясь на юг, в сторону Портленда и Бостона.

— Счастливого пути, — пробормотала двадцативосьмилетняя женщина. — Теперь можно будет спокойно заняться собственными делами.

Бет вздохнула, вспомнив Бостон парк, квартиру в районе Западных улиц, которую она сдала студентке художественной студии Николаса Дионелли, стекло и бетон, видневшиеся из окна ее офиса в центре города…

В гофрированном металлическом ангаре за ее спиной зарычала дрель. Помощник механика Клив Хатчинсон наконец-то принялся за работу, потратив двадцать минут на пререкания с хозяйкой. Перед тем как подчиниться, он пробормотал:

— Ясное дело, ты совсем не то, что твой отец Чак.

— Таких, как он, мало, — только и ответила Бет, выходя из мастерской.

Прошел всего лишь месяц, а она уже стосковалась по шумному оживленному Бостону и спокойному обсуждению проблем с коллегами, уважавшими ее мнение.

Она устала от бесконечных оценивающих взглядов работников лодочной станции, устала от постоянной обороны, от необходимости быть здесь, когда ей хотелось быть там. Но хуже всего было то, в чем она не созналась бы никому: на самом деле день за днем ее все больше притягивала к себе лодочная станция кейп-нордского яхт-клуба. Сотни мелочей напоминали ей о том, как она соскучилась по этой старой обители детства и юности.

Чак мечтал, что его дочери когда-нибудь вырвутся из этой глуши. И все же лодочная станция ее отца, обнесенная якорной цепью и заросшая болотной травой, была источником любви, уюта и далее в какой-то степени таланта, которым — Бет знала это — Бог ее не обидел.

Они глянула поверх кружки на залив, небрежно расставленные сети соседа-рыболова и на фигурку Фреда Кейси, местной «прислуги за все», от нечего делать разравнивавшего граблями участок берега, на котором лодкам предстояло дожидаться нового сезона. Знакомый острый запах водорослей, обнаженных отливом, грязной воды и дизельного топлива заставил ее сморщить нос. Мерзость запустения. Нет, господа, не для этого Чак Менсон растил своих дочерей.

Ни одна из дочерей Менсона не собиралась возвращаться на станцию, и меньше всех думала об этом Бет. Как и старших сестер, ее учили стремиться к лучшей доле — к получению образования, приличному заработку, а если повезет, то и к выгодному замужеству. Не надо доказывать, что девицы Менсон заслуживали куда лучшей участи, чем прозябание в забытом Богом Кейп-Норде на берегу залива Мэн.