— Помню, — кивнула Наташа.
— Ну вот. А я могла иногда пакетик-другой домой унести, директор наш на такое безобразие глаза закрывал.
— А как же вы с Евгенией Генриховной встретились?
— Да она просто в наш магазин пришла, вот и вся встреча. Узнала сразу же и говорит так строго: что ты, Ольга, тут делаешь? Как будто я выбирать могла… А потом спрашивает: будешь у меня работать, готовить на всю семью? Я, конечно, согласилась. Вот так и живем с тех пор.
Вечером Наташа уложила Тимофея спать пораньше — ей хотелось поговорить с мужем. На втором этаже особняка им были отведены две комнаты — одна для Тимоши, вторая — для них с Эдиком. У нее могла бы быть и своя комната, но она была Наташе совершенно не нужна — вполне хватало и того, что имелось. Детская у Тима просторная, со светлыми обоями, с окнами, выходящими, как и у них, на улицу. Комната же Эдика, которую теперь в доме начали называть семейной, была полностью голубой — голубые обои в мелкий цветочек, постель с покрывалом небесного цвета, бледно-голубые шторы. Просто будуар, а не комната холостяка. Но когда выяснилось, что дизайном занималась Евгения Генриховна, Наташа ничего не стала переделывать, только сменила шторы на темно-желтые с голубым геометрическим рисунком. Даже их ей не удалось выбрать в магазине: Ольга Степановна, узнав о намерении Наташи, принесла из какой-то дальней комнаты штук пятнадцать отрезов, и Наташа выбрала один из них. Оказалось, что в доме регулярно меняют шторы, например, с летних на зимние. И она, Наташа, тоже поменяет. Конечно, когда потеплее станет.
Сейчас Наташа проводила рукой по бархатистой ткани, глядя за окно, а Эдик валялся на голубом покрывале, листая толстый журнал под названием «Эксперт».
— Слушай, Эдик, — начала Наташа, — мне сегодня Ольга Степановна рассказала, как твоя мама ей помогла. — Чуть не прибавила «Я даже не ожидала», но вовремя сдержалась.
— Это когда она продавщицей в магазине работала? — Эдик отложил журнал в сторону и потянулся до хруста в костях. — Или нет, уборщицей. Помню, помню. Да, мама молодец, конечно. У Полесиных в семье всегда готовить любили. Мне мама еще в детстве рассказывала, как анекдот, сколько всего на стол выставлялось, когда школьницами они к ним домой приходили. И мама, как увидела Ольгу Степановну, поняла, конечно, что той нужно другим делом заниматься. Она еще тогда у меня спрашивала — брать ее к нам в дом или не брать. Мне лет двадцать с чем-то, что ли, тогда было. И я, помнится, страшно гордился, что она со мной решила посоветоваться.
— Посоветоваться? — машинально переспросила Наташа.