Там можно было установить «прожектора» — настольные лампы, довольно ярко освещавшие площадку с двух сторон.
Как-то ребята даже попробовали натянуть занавес, но он рухнул в самом начале представления, когда должен был торжественно раздвинуться. После этого идею с занавесом оставили в покое. И без занавеса совсем неплохо.
Зрительным залом служили лестничные пролеты. Вверх и вниз. Тот, что поднимался вверх, был, конечно, удобнее. Туда пускали только по пригласительным. Для родителей устанавливались стулья между четвертым и пятым этажами. Те, кто приходил без билетов, теснились на лестнице, ведущей вниз. Но даже там зрителей всегда набивалось до отказа. Маша где-то вычитала, что полный зал называется в театре аншлагом, и гордо объявляла друзьям перед каждым представлением:
— У нас сегодня снова аншлаг.
Репетировали ребята по-прежнему у Маши дома. Ее мама отличалась завидным терпением. Не всякий выдержит ежедневное вторжение десятка детей, шумных и смешливых.
Маленький коридорчик квартиры едва вмещал всю ребячью обувь. Пушок сначала звонко облаивал артистов, но потом устал, ведь они ходили к Маше по нескольку раз на дню. То один, то другой, то какой-то вопрос, то какой-то совет, то забрать роль, то показать костюм. Пушок лишь тявкал для проформы и равнодушно пропускал гостей в комнату Маши.
Ребята много раз делали попытки сменить помещение. Однажды они даже перебрались в подвал. Но из этого переселения ничего, кроме детективной истории, не получилось.[1] А когда Маша, Антон и Славка разоблачили торговцев оружием, родители просто-напросто запретили своим детям ходить в подвал. И театр снова благополучно переместился в Машину квартиру.
Никто и не спорил: в квартире было уютнее, теплее и удобнее. Театр как будто переставал быть театром, когда он куда-то переезжал из Машиной комнаты.
Руководителем театра всегда оставалась Маша. Все вокруг удивлялись: театр без взрослых? Не удивлялись только ребята. Если бы во главе его встал кто-нибудь из взрослых, театр сразу перестал бы существовать. Ведь именно это и нравилось ребятам — сами себе голова. Слушаться Машу — это то же самое, что слушаться самих себя, тем более что Маша никогда не принимала решения, не посоветовавшись с ними.
* * *
Об огромной ответственности, связанной с предстоящим выступлением в проектном институте, догадывалась пока только Маша. Дело в том, что таких серьезных предложений театр еще не получал. Нет, ребята иногда помогали школьной библиотеке в инсценировках каких-нибудь книжек для малышей, но выступать перед двумя десятками первоклашек и перед полным актовым залом — большая разница.