За Каролиной зашёл её Володя. Прикольный, немного смешной. Всё время улыбается, причём асимметрично – больше правой стороной рта. Пошутить любит, но никто не смеётся. Анна специально пропустила пару вперёд, чтобы посмотреть на Володю сзади. Ягодицы как ягодицы. Не большие, не маленькие. А уж твёрдые или нет – на вид не скажешь. Пожала плечами – везёт же людям, разбираются некоторые. Пахло жареной курицей, и Анна поспешила, здесь вкусно жарили курицу.
После обеда Каролина задержала Анну, чтобы тайком от Надежды Фёдоровны поделиться шоколадкой.
– Откуда у тебя?
– От Володи, откуда же ещё. Им дают, они ж работники ценные.
– А где он устроен?
– Смеяться будешь. В библиотеке.
Вечером, по пути в спальню, Анна обратила внимание на молоденькую серьёзную медсестру в белом халате. Та спешила, в руках – пластмассовая коробка с пробирками, в пробирках – кровь разных оттенков. И как только Анна обратила на неё внимание, медсестричка споткнулась и полетела вниз. Но самое худшее – пробирки посыпались, некоторые разбились, кровь брызнула во все стороны и перемешалась. Анна с грустью посмотрела на белый халат в крови. У медсестры веки и нос покраснели, глаза мгновенно намокли, дрогнули губы. Анна сама едва не заплакала от сострадания, но пошла дальше, потому что сейчас её больше всего интересовала библиотека, и это только показалось, что карлик метнулся медсестре под ноги.
В спальне с противоположной стойки ворчала бабка Порфира, Поря, как сама себя называла: «Мне бы твои годы, сидела бы я в ячейке безвылазно! Щас!» Ей можно кивнуть, а ответить уже из своего 402, бросить не обременённые смыслом слова через пустое пространство. И Порфира, Поря, как она называет сама себя, непременно что-нибудь ответит своим мужским баском. В смежной ячейке слева две тётечки суматошно собирались в душ. Пришлось пропустить их сначала, иначе не разминулись бы на узкой лестнице.
Наконец у себя. Поднять отёкшие ноги («отёкшие?.. отёки бывают при…»). Час. Другой. Короткая полоса шума. Звонок. Темнота. Все засыпают. То ли засыпала, то ли смотрела на тёмную одежду, висящую в правом углу. Пока не вспомнила, что с вечера сложила вещи на полочке. Анна сообразила, что смотрит не на одежду, а на карлика. Который не мигая уставился на неё. Внизу смачно храпели.
– Пришёл, – прошептала беззвучно. – Последовали за мной. Или один? Или ты выжил один? А зачем? Не можете, что ли, без меня? Я всё думала, мне мерещится.
Справа застучали, и недовольный голос пробормотал сквозь сон:
– Опять ходят по ночам. Эй, тише вы там!
Звук переворачивающегося на матрасе тела.