- Шведов учил стрелять многих, это подтверждено. Сам стрелял исключительно точно - тоже многие видели. На охоту ходил с пятком патронов - мол, более не надо. Часто уходил на промысел далеко в тайгу. На три-четыре месяца. А уж какие шкурки приносил... Тут многие подобных и не видывали! Даже выделывал качественно и правильно - когда только успевал?
- А что ты его в прошедшем времени поминаешь-то?
- Да то, Олег Владимирович, что нет его. По всему судя - в лес ушёл. Сейчас сезон начинается, за шкурами народ пойдёт. С одной стороны, для подготовки к долгому выходу - самое время. А с другой...
- Не тяни.
- Побывал я у него дома. Хороший дом, правильный - ничего не скажу. Всякая вещь на свое место прилажена. Газет у него много, даже журналы есть. Разложено всё аккуратно, по полочкам. Видно, что читал он это вдумчиво и внимательно. Целая комната под это отведена!
- Ну и что ж тут удивительного?
- Он ведь шкурки сдаёт? Тем, стало быть, и живет?
- Ну ты же сам это сказал?
- Я сказал то, что с первого взгляду видно. А вот ничего нужного для выделки шкур - в доме нет. И в пристройках тоже. Вот оружия в доме много отыскалось. Штуцера мы не нашли, надо думать - с собою забрал. Двустволка отыскалась, монтекристо на стене висит. На чердаке - так аж две трехлинейки сразу запрятаны были! Одних патронов чуть не полтыщи штук. Нагановских - сотни полторы, а самого револьвера не нашлось. Гранат пять штук - это уж явно не охотничий припас.
- Так ты там что - полноценный обыск устроил?
- Олег Владимирович... ну, право слово... тихонечко посмотрел, даже и следов особенных не оставил. Не первый день работаю, как-никак... С заместителем моим, лейтенантом Соляновым тихо-тихо ночью пошарили, фонариками себе светили. Только, думаю я, бестолку это всё...
- Почему так?
- В помойке тряпка окровавленная сыскалась - рукав от японской солдатской куртки. И кровь на нём свежая. Ушёл Шведов. И думаю я, что с концами ушел.
- Отчего же так ты думаешь?
- Ни одной фотокарточки, ни единой бумажки, что лично его касается - в доме нет. А были! Были фото, их многие видели. А ныне, вместо них, рамки пустые. Денег - ни копеечки! А они тоже имелись. И в приличном количестве, он из этого секрета не делал.
- Так-так-так... - побарабанил пальцами по столу начальник УНКВД. - Стало быть, Шведов... Ладно! Займемся! А с Кожиным что делать будем?
- А ему-то что предъявить можно? Неточности в показаниях? Так у него - сотрясение мозга. И серьёзное. Про рану в предплечье он сказал, а про то, что пуля ему ещё и вдоль головы скользнула, видать, запамятовал. А врач ему про то не рассказывал, только перевязку сделал. Раны-то там большой нет. Он говорит - вообще непонятно, как лейтенант хоть что-то помнит. Девушка та - и вовсе большую часть в беспамятстве провела. Дали по голове при задержании, а потом опиумом опоили. Проку с неё сейчас? Кроме камеры своей, да хунхузов ничего и не видела. Она-то тараторит как раз весьма бойко, да толку с того? Да и вообще... - капитан прикусил губу. - Тут, в моё отсутствие к нему корреспондент заявился - политотдел его прислал. И давай пытать Кожина - что да как было?