— Ты закончила? — спросил он, как будто это его волновало.
Ее аппетит был еще хуже, чем его. Ее бокал опустел, но Джеймс сомневался, что она съела больше чем пару кусочков из того, что лежало на тарелке.
— Да, — ответила она, и ему пришлось сделать усилие, чтобы не вздрогнуть, когда она снова одарила его этой робкой, мимолетной улыбкой.
Хотя, разумеется, это было обязанностью слуги, Джеймс сам взял поднос с остатками ужина и сам отнес вниз, давая Роуз возможность приготовиться ко сну без его присутствия. Может быть, ему стоит попросить еще одну комнату у хозяина? Она не хочет оставаться с ним на всю ночь? Или дело серьезнее? Может быть, она жалеет, что согласилась поехать с ним?
Все мысли о волшебной ночи испарились, взамен пришло беспокойство. Еще одна одинокая ночь маячила перед ним: бесконечно длинная, рассвет еще так далеко, что, кажется, не наступит вообще. Он-то думал, что Роуз скрасит эти одинокие ночи.
Но видимо, не сегодня.
Джеймс поставил поднос на стол у двери и вышел наружу. Ночной воздух остудил его щеки, холодя кожу.
В гостинице было тихо. Подъездная аллея пуста от карет, так как большинство путешественников уже заняли свои комнаты. Засунув руки в карманы, он подошел к деревьям на лужайке, оставляя позади золотой пруд света от фонарей. Может быть, ему стоит отвезти ее утром в Лондон? Господи, он не думал, что дойдет до этого, и совсем не хотел отменять путешествие. Когда она согласилась, все его мысли сфокусировались на нем самом. Еще бы, целая неделя удовольствия, да еще в приятной компании. Быть рядом с женщиной, которую радовало его присутствие, которая заставляла его чувствовать, что она хочет его. Это была поистине роскошь, но вот теперь она быстро просачивается сквозь пальцы.
Остановившись, Джеймс взглянул на небо, как будто звезды над головой знали ответ. Легкий ветерок пошевелил листья на ближайших деревьях, маскируя его тяжелый вздох. Придет утро, он спросит ее обо всем, и какой бы ни был ответ, он получит его.
Минутой позже он вернулся в гостиницу. Поездка сюда была, во всяком случае, приятной. Он должен довольствоваться этим, разве нет? Это было куда больше, чем он имел какое-то время назад.
Когда Джеймс подошел ко входу, его взгляд остановился на двери. Улыбка у Роуз теплая, а губы сладкие. Но если она, по причине, известной только ей, обиделась на то, что должна провести с ним ночь в гостинице, не произойдет ли то же самое в Хани-Хаусе? Не поставит ли она его в то же положение, в котором он пребывал сейчас? Сконфуженный и расстроенный, он не знал, что и думать.