— Вот ответ на твой вопрос.
— Значит, да!
Игривый смех превратился в удивленный вскрик, когда Джеймс привлек ее, заставляя сесть на колени. Их губы соединились в поцелуе. Быстрое и сильное вожделение, которое он хранил под замком, вырвалось из-под запрета и забурлило в венах, как будто прошли месяцы, а вовсе не двадцать четыре часа с тех пор, как он наслаждался ее телом.
В суматохе движений они сделали необходимое. Его брюки были расстегнуты. Ее юбки задраны до талии.
Влажный кончик его члена упирался во внутреннюю часть ее бедер, ее жаркое лоно было так близко и вместе с тем так далеко. Стон разочарования родился в его груди. Проклятое кресло! Эти ручки с двух сторон мешают ей занять нужную позицию, чтобы основательнее усесться на него.
Он дернул головой, прерывая поцелуй.
— Подожди, — пробормотал он.
Взяв ее на руки, он поднялся. Она обхватила ногами его талию, руки крепко обнимали шею, и вся она прижималась к нему. Поддерживая руками ее ягодицы, он насадил ее на свой жезл.
— О, Джеймс!
Когда он до предела вошел в нее, его имя слетело с ее губ вместе с протяжным стоном, густым и обволакивающим, словно мед.
Быстро повернувшись, он прижал ее спиной к стене, и удар следовал за ударом. Какая-то часть его хотела замедлить движение, удовлетворить ее с осторожностью, но отчаянные стоны, которые она издавала, подгоняли его вперед. Ее руки сжимали его плечи, она отдавалась ему, встречая каждый твердый, безжалостный удар.
Жар ее тела, то, как ее груди прижимались к его груди, быстрое дыхание, дразнившее его шею… Не прошло и нескольких минут, как он ощутил приближение оргазма. Слишком быстрого и слишком сильного, чтобы противиться.
Развернувшись, Джеймс усадил ее на край стола. Опустившись на колени, поднял выше юбки и шире развел ноги. И взял ее бутон своими губами. Нет, здесь не было никакой игры. Никаких легких дразнящих прикосновений языка. Никакого желания получить удовольствие, даря ей его. Его движения были полны силы, страсти, настойчивости, желания довести ее до пика наслаждения, до того как он сам выпустит семя на пол. Он всецело сфокусировался на ней. Ждал особого звука в ее прерывистых стонах, того, который сигнализировал бы об успехе.
В тот момент, когда Джеймс услышал его, он резко дернулся и зажал свой жезл в ладони, все еще влажной от ее тела. Одно движение, и жемчужно-белое семя ударило из покрасневшей головки на ее раскрытые бедра.
Ухватившись за край стола, Джеймс опустил голову, пытаясь восстановить дыхание. Его колени дрожали, едва удерживая его вес. С усилием он поднял голову.