Почему я остановилась так подробно на описании этого человека? Потому что он неразрывно связан и со мной, и с этой историей, потому что в будущем, он явится рукой провидения и решающим будет ЕГО слово. Это как играть в карты. Вроде уже ясен весь расклад, но вдруг появляется припрятанный козырь, который и решает исход игры.
* * *
Итак, время шло. Началась предвыборная гонка. Здесь нашлось дело всем в команде. Наш дом стал центром встреч и переговоров. Толпа народа осаждала его и днем, и ночью. Листовки, агитационные плакаты, подготовка речей, интервью, встреч с избирателями — все обсуждалось в доме, в гостиной за круглым столом. Я практически всегда была в курсе событий, поскольку и у меня была определенная роль в сценарии.
Затем начались публичные выступления Владимира в прессе и среди людей. Я часто присутствовала там как зритель, не вмешиваясь в процесс. Но пришел и мой черед сыграть свою роль. После первого показа Володиного выступления по телевидению, где мельком сняли и меня, начались «разборы полетов». Кирилл-имиджмейкер просто набросился на меня.
— Где восторженность в глазах? Где умиление и восхищение? Ты сидела как статуя с безразличным взглядом. А ведь именно по тебе будут судить и о народном избраннике. — Он посмотрел на Владимира. Мои попытки объяснить что-то наталкивались на стену жесткого диктаторства.
— Ты кто? Любящая жена. Вот и не скрывай своих чувств. Покажи восторг и бурю положительных эмоций на его слова. Неужели это так сложно?
Нельзя передать словами, как трудно было выносить это позерство. Удавалось мне это с трудом. Я не понимала, почему должна выражать разную реакцию на слова Володи и его соперников, когда он говорит и обещает то же, что и другие кандидаты? Это было скучно и предсказуемо. Неужели все выборы выигрываются лишь за счет большего количества улыбок и лести тому или иному кандидату?
Зато моя первая неудача на людях обернулась другим положительным моментом. Изменились мои отношения с Володей. Видимо, Кирилл посоветовал ему больше общаться со мной, «для Вашего же блага» — как было сказано однажды. И однажды вечером, вместо обычного проведения вечернего времени в кабинете, Володя поднялся ко мне в комнату. Я уже легла, но сна не было, и я читала книгу. Он постучался, и войдя, замер в нерешительности, не зная, что делать дальше. Я пригласили его войти и присесть. Он долго мялся, прежде чем начать разговор (на людях Володя вел себя совершенно иначе: деловитость и активность там занимали первые места), но, наконец, собравшись с мыслями, начал: