– Что же здесь недостойного? Это просто необычно.
– Я привязал себя ремнями с винтовок мертвых товарищей, так, чтобы остаться сзади, если потеряю сознание. Чтобы погибнуть от рук... чтобы погиб один я. – Он вскочил и отошел к другой стороне крыльца.
Оцепенение не сработало. Он продолжал истекать болью, которая прямиком попадала в грудь Роми.
– Это только делает вас человеком, Клинт.
Он вернулся к ней:
– Я должен быть суперменом, Роми, защитником королевства. Предполагается, что я должен присматривать за другими. А я подвел Джастина. Подвел того мальчика в пустыне. И теперь подвожу вас.
– Почему?
– У меня есть возможность быть с Джастином. Попытаться восполнить тот ущерб, который своим невниманием нанес ему, пока бахвалился перед девчонками. Компенсировать ему отложенный доступ к образованию. Это я ему должен.
У Роми от волнения дрожал голос. Ставки были очень высоки.
– Джастин выбирал сам, Клинт. И ребенком, и взрослым. Мы все делаем выбор и потом живем, разбирая его последствия.
Она заглянула в дом: не скатились ли с лестницы ее последствия.
– Он – мой младший брат, Роми. И у него неприятности. Если бы это был Лейтон, разве вы не помогали бы ему всем, чем могли?
Мысль о том, что Лейтон может попасть в беду, была ей неприятна...
– Да. Конечно. Но вы сами говорили, что каждый мальчик отправляется в поход, чтобы встать на ноги, и совершает собственные ошибки. Что и я не от всего смогу защитить Лейтона.
– Это не совсем то же самое.
– Разве? Может быть, Джастину пора взрослеть?
Клинту трудно было с этим согласиться. Так же как это будет трудно ей, когда придет черед Лейтона. Клинт был классическим примером того, что происходит, когда вы не можете отпустить ребенка. Клинт этого не видел, потому что стоял слишком близко, а лицом к лицу лица не увидать.
Он помрачнел и поднялся:
– Мне пора.
Вот и все. Она видит его в последний раз.
– Вы хотите предупредить Джастина?
– Я должен, Роми, поймите, пожалуйста.
– Я сказала то, что сказала. Я не могу держать Лейтона здесь, рядом с опасностью.
Он проглотил комок в горле:
– И я сказал, что сказал.
Когти вонзились в нее.
– Значит, я уеду.
– Вы оба должны уехать. Уезжайте туда, где сможете быть счастливы. Где мой мрак не будет накрывать вас.
Роми слишком много теряла в своей жизни, чтобы позволить себе сломаться. Она жестко выпрямилась и, задыхаясь, заговорила:
– Вы так сильно любите Джастина? – Клинт перевел на нее измученные глаза, а она еще добавила: – Настолько, что готовы скорее позволить уехать нам, чем разрешить уйти ему?
Они больше не притворялись, что между ними ничего нет.