— Привет, — отвечает она.
— Ты Линда?
— Да.
Он кивает, будто ему нужно обдумать этот важный факт. За ним стоят зрители.
— Ты уже каталась на аттракционах?
— Да.
— На горках?
— Да.
— Сколько раз?
— Семь.
— Серьезно? — Он кажется по-настоящему удивленным. Она представляет себе поднятую бровь, хотя они стоят бок о бок и ей не видно его лица.
— Хочешь сигарету?
— Конечно.
Ему приходится отвернуться от ветра, чтобы закурить ее. Он вынимает сигарету изо рта и протягивает Линде. Она делает длинную затяжку и подавляет кашель. В доме для сбившихся с пути девочек она часто курила. Ветры с океана уносили дым почти мгновенно. Это был один из грехов, которые девочки могли совершать легко.
— Ты уже выбрала поэта?
— Вордсворта.
— Он тебе нравится?
— Некоторые его вещи.
— Тебе понравилась «Прелюдия»?
— Мне нравится «Аббатство Тинтерн».
Парень шмыгает носом. От холода у него текут сопли. Под темно-синей курткой у него темный свитер с вырезом лодочкой. В свете фонаря свитер кажется черным, но он может быть и зеленым. Виднеется полоска белого воротника.
— А ты о ком пишешь?
— О Китсе.
Она кивает, делая еще одну затяжку.
— Через полчаса парк закрывается, — говорит он. — Не хочешь еще раз прокатиться на горках?
— Непонятно, что это — приглашение или напоминание.
— Нет, уже достаточно.
— Хочешь с ними познакомиться? — спрашивает Томас, жестом показывая на парней.
Линда не знает. Или, скорее, полагает, что не знает. Она пожимает плечами.
Но мальчишки, желая познакомиться с ней, медленно приближаются, несомые приливом любопытства.
— Но знаешь, они придурки, — бросает Томас, и в слове «придурки» звучит скупая симпатия.
Воздух пронзает повышенный голос.
— Да, теплее воздуха, — говорит один из них.
— Ну и хрен с ним, — отзывается другой.
— Нет, серьезно, в октябре вода теплее, чем в августе.
— С чего ты взял эту ерунду?
— Да ты просто попробуй.
— Сам пробуй, балда.
Парни начинают толкать того, кто сказал, что вода теплая. Но он, маленький и жилистый, приседает, увертывается и ловко обманывает их, так что теперь он стоит посередине пирса, а они — на краю.
— Ну что скажешь, балда, хочешь попробовать? — Парни смеются. — Спорим на двадцать пять, ты не прыгнешь.
Томас поворачивается к Линде и фыркает, словно говоря: я же предупреждал, что они придурки.
Линда смотрит вниз под ноги и дальше, на деревянный тротуар. Там под руку ходят влюбленные, некоторые спускаются на пляж. Пальто становятся одеялами. Фонарь, висящий на проволоке, болтается из стороны в сторону на ветру, отчего тени покачиваются.
— Он прав, — тихо говорит Линда Томасу.