Набрав полные сумки и переваливаясь как утка, я побрёл к нашему подвалу. Уже на подходе к нему почувствовал что-то неладное — спрятав сумки за кучей строительного мусора, подошёл к входу в подвал и услыхал чьи-то голоса:
— Ну и чо теперь? Ты чо, дурак совсем? Теперь с кого бабло снимать? Ну хер ли ты его бил-то, он и так доходной был!
— Да чо, я знал что ли, што он такой хлипкай! Я двинул раза он и затих. Чо теперь Якорю говорить будем?
— Чо чо — как есть, так и обскажем. Будешь жопой своей отвечать. Нехера руки распускать раньше времени!
У меня захолонуло сердце — пришла беда. В лице двух дебилов-сборщиков дани. Я медленно спустился в подвал, ожидая худшего, и не ошибся — Катун лежал на постели, посиневшим лицом вверх, а из уголка его рта скатывалась тонкая струйка крови, похожая, в неверном свете свечи, на чёрную змейку, выскользнувшую из его больного тела.
— О! — вот и Седой! А ты говорил он свалил куда-то! Он нам и заплатит за своего напарничка. Вишь, Седой, нам пришлось потрудиться — он никак не хотел отвечать нам на вопросы — где деньги, например. Оглобля и перестарался — стукнул доходягу разок, тот и помер. Смари, как бы и тебя стукнуть не пришлось — гляди вон — что бывает с теми, кто не платит бабла Хозяину!
У меня застыли слова в груди, я смотрел, смотрел на лежащего несчастного старика и думал — ну почему нет счастья хорошим, порядочным людям? Почему живут вот такие ублюдки, как этот глумливый шакал, тявкающий передо мной? Зачем ему вообще жить?
Я сделал шаг вперёд, к двух выродкам, держа в обеих руках свой батожок, с крестообразной ручкой, резко рванул рукоятку назад, держа левой рукой низ палки и в правой руке у меня оказался длинный, заточенный с двух сторон, узкий стилет. Без предупреждения, реверансов или объяснений я воткнул стилет одному уроду в глаз так, что острие вышло из затылка. Второй попытался увернуться — стилет пробил ему живот и со скрежетом упёрся в позвоночник, отчего сразу завоняло дерьмом — вышли газы из пробитого кишечника. Затем я рванул лезвие вверх и выпустил ему кишки. Громила упал на бок, пытаясь вправить в распоротый живот блестящие ленты кишок и заливая пол комнаты тёмной кровью. Я вытер об него клинок, вставил на место в палку и спросил:
— Где мне найти Якоря?
Бандит лишь мычал и вращал глазами:
— Ыыыыы…..лекаря…ыыыы…
— Скажи мне, где Якорь, и я позову лекаря! — бандит не понимал — что никакой лекарь не спасёт с разрубленными кишками и половиной вытекшей крови.
— В трактире… «Парусник«…он всегда там вечером! Позови лекаря!
— Сейчас позову — сказал я и воткнул ему в сердце стилет — вот тебе и твой лекарь — Смерть.