— Яблоко от яблони недалеко падает.
— Нет, я попала всего два раза, один мяч отправила за пределы поля. В то время мои мысли были примерно за три тысячи миль отсюда.
— Мои тоже. — Его голос звучал ровно, но мягкая интонация придавала особое значение самым обычным словам. — Та встреча, на которой я должен был присутствовать, определенно не стоила того, чтобы покидать тебя, Кэйси. Ты меня простила?
Она улыбнулась в трубку, чувствуя, как волна облегчения захлестывает ее.
— Джеффри, если бы Питер Магинн велел мне вернуться в Вашингтон, мне бы тоже пришлось это сделать. Я все понимаю. И я рада, что ты позвонил.
— Неужели ты думала, что я не позвоню?
— Мне и это приходило в голову. — Ее голос сорвался, и она вдруг увидела окружавшие ее обшарпанные стены, небольшое распятие на одной из них, старую простую мебель, давно вышедшую из моды. А потом постаралась представить Джеффри там, в Лос-Анджелесе.
— Джеффри, я… мы оба знаем, что будет легче именно сейчас поставить все точки над «и».
— И назвать все происшедшее «бурным летним романом»?
Его вопрос ранил еще больше потому, что интонация, с которой он это произнес, оставалась такой же ровной и мягкой.
Слова словно застревали у нее в горле, но она заставила себя говорить.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Да, — ответил он, тяжело вздохнув. — К несчастью, я знаю, что ты имеешь в виду. Ты этого хочешь, Кэйси? Просто повесить трубку и забыть обо всем, что было между нами?
— Я никогда не смогу этого забыть.
— И я не смогу. Так что не будем снова затрагивать эту тему, хорошо? Давай лучше подумаем, что бы нам предпринять.
— Ты этого хочешь? — тоже спросила она все еще неуверенно.
— Конечно, хочу.
— Серьезно?
— Женщина, если бы я был сейчас рядом, ты бы уже барахталась в реке! — энергично воскликнул он.
— Мой отец нас не одобрит. Он говорит, что ты тратил деньги, выданные тебе на церковные пожертвования, на жвачку и билеты на бейсбол.
— Он забыл упомянуть комиксы, — добавил Джеффри.
— К своему стыду, — фыркнула Кэйси, — должна признаться, что свои я однажды потратила на резиновых пауков. Отец уличил меня и преподал очень долгий и нудный урок на тему церковных финансов… Почему ты не сказал мне, что знаком с ним?
— Я и не знал, что знаком. Я помню высокого достойного джентльмена, но я как-то не догадывался, что это был твой отец. Боюсь, мы не очень-то часто заглядывали в церковь, хотя моя мама изредка водила меня туда, чтобы угодить Сильвии. А потом мы уехали в Александрию, когда мне было семь лет, а еще позднее переселились в Калифорнию, когда мне было десять, — он кашлянул в трубку. — Подумать только, Кэйси, если бы мы пробыли в Александрии чуть дольше, я бы мог увидеть тебя в пеленках…