Огоньки Кордавы переместились к левому борту и значительно увеличились как в числе, так и в размерах. Теперь город был так близко, что на кораблях была слышна перекличка ночной стражи и голоса поздних гуляк, покидавших припортовые кабачки. Ход кораблей несколько замедлился: они уже вошли в устье, и теперь гребцам приходилось преодолевать течение Хорота. Впрочем, река здесь была нетороплива. Капитан Грейп стоял на носу корабля, возле правого борта, и пристально всматривался в тьму. Им надо было двигаться, обходя город как можно дальше, почти прижимаясь вплотную к противоположному берегу. Но при этом они рисковали оказаться на мели. Зрение почти не могло помочь в таком густом мраке, а потому корабль двигался на ощупь, точно слепец, вооруженный посохом. На его носу два дюжих ванира то и дело опускали в воду длинный шест, измеряя расстояние до дна. Если оно начинало уменьшаться, то гребцы левого борта пропускали один-два взмаха веслами, чтобы корабль слегка развернуло. Постепенно городские огоньки ушли за корму, уменьшились, а затем вовсе пропали. Но корабль продолжал двигаться все так же осторожно. Казалось уже, что это медленное, но настойчивое движение сквозь тьму длится уже целые годы, если не века. Вдруг капитан понял, что может отличить черную стену прибрежных ив от чуть менее темного сероватого неба. Наступал рассвет. Но успели ли они отойти достаточно далеко от Мессантии? Капитан старался ничем не выказывать, насколько он озадачен этим. Через некоторое время, когда еще больше посветлело, впереди стала различима темная угловатая масса. Это был «Гром», он шел локтях в пятистах впереди. А еще через некоторое время краешек солнца показался над горизонтом и осветил пустынные берега, которые тянулись справа и слева от корабля. Хорот здесь был так широк, что берег по левому борту казался сплошной синеватой линией и различить там какие-либо детали было невозможно. Справа же берег подступал почти вплотную, весла едва не застревали в зарослях тростника.
— Порядок,— удовлетворенно сказал Грейп,— мы смогли проскользнуть незамеченными. Теперь нам будут встречаться лишь рыбацкие деревушки, а те простаки, что живут там, навряд ли заподозрят хоть что-нибудь. Ну плывут корабли и плывут. Кто сейчас догадается, что мы — ваниры?
Действительно, корабль удивительным образом переменился: драконья голова была снята, на носу и корме появились башенки, напоминавшие те, что возвышались на «Громе». Галеры с корпусами такой архитектуры были достаточно обычны в этих местах.
— Да, еще одно дело,— спохватился капитан Грейп.— Эй, кто-нибудь… Нефф и Орефф хотя бы, пойдите-ка сюда… Вот что, братцы, пройдите по всей палубе и предупредите каждого, пусть держат свои пасти закрытыми. Звук по воде разносится далеко, а нам вовсе не нужно, чтоб кто-нибудь услыхал, что здесь, на борту, разговаривают по-ванирски.