- Какой есть, - дыхание Андрея учащалось. - Зря девчонку тронула. Конец соглашению.
- Конец? Значит, в девчонке дело? Ты же ее не взял. Кролик трусливый. Какие договора, когда так сладко может быть? Ну? Я? Она? Или та гладкая чужачка, что учена не чину? Что скажешь, храбрец? - ладонь, та, в которой не было ножа, неторопливо поползла вниз по мужскому бедру.
- Оставь, - резко сказал Андрей. - Привык я к тебе. Не одурманишь. Прививку получил.
Хеш-Ке воркующее засмеялась:
- Лгун глупый. Я всегда дурманю.
Андрей и сам чувствовал что дурманит. Едва слышно постукивали бусины на женском запястье, и хотелось опустить тяжелый пистолет, вздохнуть, закрыть глаза…
Палец начал давить на спуск.
- Хеш-Ке, - предостерегающе простонал Андрей.
Ее рука остановилась:
- Значит, выстрелишь? Забавные вы…
Андрей отлетел, стукнулся плечом о стену. Метиска, не обращая внимания на прыгающий в мужской руке пистолет, крутанула нож, и скиннер вернулся в ножны.
- Побаловались. Ты, ослиная задница, запомни, - договоры я не нарушаю. Я их и заключаю редко, - Хеш-Ке резким движением поправила волосы. - А с девчонкой я поболтать люблю. Забавная она.
- Нет!
- Пасть заткни. Ты, Старый, для меня уже не самец. Мальчишка ты старый. Договор мы не с тобой заключали, а через тебя. Потому что ты… Сам догадаешься, если хоть капля умишка сохранилась. Только девчонка под тот договор никак ни попадает.
- Она часть договора, и…
- Не болтай. Она, как и ты, - между. Захочет со мной стаканчик пропустить, - никто ей не запретит. И ты ей в этом указывать не будешь.
- Она - малая, - с трудом сказал Андрей. - Ей твоего яда не нужно. Ты ее…
- Испорчу? - Хеш-Ке засмеялась. - Ну и дубовая ты башка, Старый. Не хочешь видеть, - не смотри. И на наше с ней знакомство не вздумай гавкать. Не твое дело.
- Мое.
Метиска сверкнула глазами:
- Только если замечать очевидное научишься, писюн шакалий. И как таким тупым живешь?
Она исчезла, а Андрей поплелся наверх. Мариэтта торчала у буфета:
- Куда вы делись?! Зачем вообще орать нужно было?
- Кто орал? - вяло удивился Андрей.
- Вы же и орали. Ладно, пусть не орали, но собирались орать. Зачем все это?
Андрей подумал, что волнение мигом выпячивает в девчонке всю ее азиатскую четвертушку: глаза становятся еще раскосее, горят абсолютно монголо-ордынским неистовством. Даже 'гайка' в носу вольному дикарству идеально соответствует.
- Ты чего суетишься? Обхожу владения, никого не трогаю.
- Ага, гуляешь, примус починяешь, - от волнения Мариэтта начала именовать гражданина начальника на 'ты'.
- Весьма начитанной девушка стала. Только нервничать ни к чему.