– Это не прозвище, а имя. Уменьшительное от «Алексей», «Алёша», «Алекс».
– А, прозвище?
– Отсутствует.
– Почему? У всех переселенцев в «Чистилище» есть прозвища. Мол, традиция такая.
– А, вот, у меня нет.
– Почему? – продолжала упорствовать светловолосая девица.
– Ребята придумывали всякое, только мне все эти варианты не нравились. Глупые какие-то и слегка обидные. Характер же у меня тяжёлый…
– Наверное, как и твои пудовые кулаки?
– Это точно. Отрицать не буду. Люблю, знаешь ли, э-э-э… Разнообразные дуэли, скажем так. А тебя, потомственная аристократка, как зовут?
– Вандой. Это в честь бабушки по отцовской линии. Она была родом из Польши.
«Ничего себе!», – мысленно присвистнул Лёха. – «Какая термоядерная смесь! Бургундская кровь, итальянская, польская… Да, надо с этой сероглазой барышней вести себя поосторожней. В том плане, чтобы голову – ненароком – не потерять…».
– А что Ангелам надо от нас? – спросила Ванда. – Почему они помещают всех переселенцев в фильтрационные лагеря и обращаются, как с дикими зверями?
– Ничего сложного. В этом Мире – много веков назад – победила католическая церковь. Бывает. Теперь вся планета – единая Священная Римская Империя. Её жители – в морально-нравственном смысле – считают себя верхом совершенства. А все переселенцы – в их высокоморальном понимании – являются подлыми недоумками, недостойными пожинать сладкие и благостные плоды «церковной» цивилизации… Поэтому мы все подлежим тщательному обучению разнообразным и строгим религиозным канонам. Ну, и долгому очищению от всяческой греховной скверны, приобретённой в иных Мирах… Наиболее покорные и способные – со временем – становятся полноправными жителями этого Мира. Или же почти полноправными. Данный момент подлежит уточнению…
– А, неспособные и своенравные?
– Не знаю, – признался Лёха. – Принято говорить, что их «пускают в расход». Что надо понимать под этими словами? Понятие не имею. Может, физическую ликвидацию. Может, что-то совсем другое…
– Светает, – подойдя к маленькому окошку, сообщила девушка. – На востоке затеплилась тоненькая розовая нитка. Звёзды – постепенно – тухнут. То есть, гаснут.
– Это точно. Пора возвращаться в казармы. Впрочем, минут тридцать-сорок у нас ещё есть.
По плацу – со стороны учебного корпуса – шагали два охранника. Высокие, широкоплечие, в светло-стальных комбинезонах, с чёрными защитными шлемами на головах.
– В руках у ребятишек находится по короткой дубинке, а на боку у каждого размещена солидная кобура с лазерным пистолетом, – ехидно хмыкнул Лёха. – И какие из них, блин горелый, Ангелы? Насмешка сплошная, дурацкая… Кстати, они, обычно, по территории «Чистилища» прогуливаются тишком, то есть, молча. Типа – с сонным и скучающим видом. А сейчас о чём-то переговариваются. Причём, озабоченно, увлечённо и активно…