- Помогите, православные! Деньги грабят!
Будь то в обычную пору, - сбежались бы отовсюду соседи, изымали бы вора-разбойника; а в такой сумятице никто даже крика стариковского не слышал, у всех свое дело было; а пожар-то все разгорался, все свирепел…
Опомнился дюжий парень от напора нежданного, в ответ ударил он Нила старого со всей силы по голове седой - ударил раз, ударил другой, ударил третий… Пошатнулся старый посадский и навзничь грохнулся; даже не хватило силы у него еще раз о помоге крикнуть… Обрадовался грабитель, крепче к себе кубышку прижал и прочь бежать хотел… Вдруг чья-то рука властная с необычайною силой его остановила - сразу на месте приковала… Раздался над ним голос грозный и мощный:
- Нечестивец! Какое время избрал ты для хищения неправого!
В испуге великом обернулся парень и увидел перед собой суровый лик старца неведомого… Ярким огнем палящим горели очи карателя нежданного; руки его дряхлые сжимали, как железные, дюжие плечи грабителя!.. Ни слова не мог вымолвить хищник свирепый: в самую душу, в самое сердце проник ему грозный взор старца, и объял его трепет несказанный. Бросил он добычу свою неправедную, лицо ладонями закрыл и бежать пустился.
Поднял старец кубышку Нилову и старику подоспевшему ее подал, да притом глянул он взором проникновенным в глаза скупцу старому, перстом ему погрозил и тихо промолвил:
- Спасено достояние твое; радуйся тому, старик! Только помни, что стяжателям корыстным не войти в Царство Небесное.
Смутился старый посадский и не сразу взялся он за кубышку свою дорогую: сильно что-то неведомое удерживало его… Но потом, как почуял он в руках своих серебро накопленное, пробудилась в сердце его алчность обычная, и впился он пальцами в добро свое, словно коршун дикий… Еле-еле смог он пролепетать устами дрожащими:
- Спаси тебя Бог, старче! Пожертвую я на монастырь твой две гривны серебряные, а ежели мало, тогда, пожалуй, и больше дам.
- Не приемлет Господь дара насильного, - отвечал ему строго старец неведомый. - Ни единой деньги медной не примет от тебя: знает Он, человековидец, что наполнено сердце твое корыстью и стяжательностью, и скудной доли от богатства твоего не надобно Ему… Старый ты человек, в могилу смотришь, а от мирского прельщения оторваться не можешь! Оставайся при деньгах своих - и их Господу Богу не надо!
Застыдился тогда старый посадский: до самого сердца проник ему грозный взор старца… Дрожащими руками поспешно открыл он дорогую кубышку свою, полной горстью, не считая, вынул оттуда монеты серебряные и, глядя на старца очами слезными, протянул спасителю своему дар искренний… Улыбнулся тогда старец светлою улыбкой, в обе пригоршни взял деньги у купца старого, спрятал их в рясу свою черную и молвил приветливо: