Она отступила на пару шагов, но потом нахмурилась и произнесла,
— Ты ведь сам затеял всё это, и сам просил Минерву помочь тебе. Зачем теперь хочешь переложить всё на меня?
К этому моменту гнев уже подобрался к горлу, и я выкрикнул,
— Знаешь, я уже жалею, если ты настолько не доверяешь мне, может быть стоит вообще всё отменить?
Я сразу же понял, что совершил ошибку, но было поздно. Черты её лица внезапно стали жёсткими, и она холодно проговорила,
— Ты, безусловно, прав, Северус. Пойду, поговорю с Минервой.
Она удалилась, а я остался убитый собственной глупостью. Впервые за эти месяцы я по-настоящему обидел единственно-дорогого мне человека.
«Дался мне этот дневник? — ругал я себя. — Как мне теперь подойти к Эни?»
Пометавшись ещё немного по лаборатории и чуть не разбив пару флаконов, я отправился искать её. Она снова писала картину. Существовала какая-то незримая связь между её душевным состоянием и временем, что она избирала для работы.
— Эни, — позвал я.
Она отложила кисть и подняла глаза. Я повторил,
— Эни…
Больше ничего на ум не приходило, и я в замешательстве замолчал. Она вздохнула, подойдя ко мне, встала на цыпочки и прикоснулась губами к моей щеке.
— Северус, тебе не стоит так переживать. Пока мы любим друг друга, мы будем вместе, не смотря ни на что. Если же это изменится, никакая, даже самая сильная клятва, нас не спасёт.
— Вот этого я и боюсь, — пробурчал я.
Она обняла меня и снова поцеловала.
— Минерва сказала сегодня, что мы с тобой — два абсолютно безответственных ребёнка.
— С чего это?
— У нас самих скоро будет ребёнок, а мы ещё ни разу не думали, о том, чтобы начать готовиться к этому событию.
— Что ещё готовить? — удивился я.
Эни улыбнулась.
— Профессор просила передать тебе, что предлагает свою помощь, если ты не откажешься съездить с ней в Лондон.
— Хорошо, — я сдался. — Напиши, что я принимаю её предложение.
* * *
Профессор МакГонагалл с выражением лица, близким к эйфории, копошилась в куче очень маленькой, похожей на гномью, одежде. Я нервно выстукивал ногой по полу магазина. Все эти кофточки, ползунки и иные тряпочки пугали, напоминая о неотвратимости события, которого я ждал, но в то же время старался о нём не думать.
— Минерва, — я коснулся её плеча. — Я пойду, подышу воздухом.
Не отрывая взгляда от вороха разноцветных одёжек, она махнула рукой. В ту же секунду я выскочил на улицу и, облокотившись на стену, дома прикрыл глаза.
«Снейп, как можно быть таким?» — спросил я сам себя, передразнивая манеру Эни.
— Снейп! — раздался знакомый голос.
Я встрепенулся. Прямо передо мной, широко распахнув глаза и открыв рот, стояла красивая темноволосая женщина. Выглядела она неважно: осунувшаяся, бледная, с опухшими глазами. Платье обвисло на ней, словно было с чужого плеча.