Грейс почувствовала тяжесть единственной слезинки, катящейся по щеке.
— Но я знаю, что он чувствует ко мне, Дейдре. Кристиан не оставил мне сомнений. Он никогда не хотел видеть меня своей женой. Разве ты не понимаешь? Поэтому я оставила его и приехала в Шотландию.
Дейдре только улыбнулась и снова покачала головой:
— Нет, миледи. Это вы не понимаете. Если бы ему и взаправду не было до вас дела, то и его бы здесь не было.
В Высокогорье есть древний обычай, который называется кейли[67]. Он берёт начало в те давние времена, когда соседи и друзья, собираясь за столом на вечернюю трапезу, пели, рассказывали занимательные истории, танцевали. Этот праздник зиждется на традициях клана и кровного родства, тех основах, которые, к сожалению, начали разрушаться во второй половине прошлого столетия или даже раньше — после поражения якобитов в 1745 году. Кейли был тем событием, которого ожидали с превеликим предвкушением и потом долго и с удовольствием вспоминали. И как ещё лучше, думала Грейс, можно было бы отметить рождение сына Шонак?
К духу сердечности и веселья, воцарившемуся в Скайнигэле с рождением малыша, вскоре добавилось ликование, когда два дня спустя в замок благополучно прибыл, целый и невредимый, муж Шонак, Эхан. Кристиану с Робертом повезло: они случайно встретили его сразу же после того, как Эхан возвратился к своему разорённому коттеджу. Самые страшные опасения арендатора сменились радостью, как только он услышал, что его неизвестно куда пропавшая жена и новорождённый сын живы, здоровы и сейчас находятся в Скайнигэле.
Мужчины ехали всю ночь и добрались до замка только вчера на закате дня, утомлённые дорогой да ещё и промокшие под дождём, который настиг их в конце пути. Но Эхан почти не замечал своей мокрой одежды. Он сразу направился в маленькую комнатку у кухни, где лежала Шонак, и уже не отходил от неё ни на шаг. Вместе они назвали малыша Йен, «дар Божий», потому что он и в самом деле был даром.
Маленькая семья собиралась остаться в Скайнигэле — по древнему обычаю дитя, родившееся на земле Скайнигэла, принималось в клан. Им отведут пахотный участок земли в долине реки, где они смогут начать всё заново, не боясь, что их опять выселят. Пока дом не построят, свои первые и самые важные недели семейной жизни Эхан и Шонак проведут в двух комнатах в дальней стороне конюшни, где раньше, в лучшие дни замка, обитал конюх Скайнигэла, человек, который был известен всем просто как Твиг, то есть «Прут». На чердаке замка для малыша нашлась колыбель в тюдоровском стиле, а все остальные арендаторы — как из Скайнигэла, так и те, кто приехал из других мест в поисках убежища, — пожертвовали одежду и остальные необходимые в хозяйстве вещи взамен погибшего в огне имущества.