— Извините, что спрашиваю, но как вы сумели наколдовать себе эти блинчики?
— Заказала, как положено, — удивилась Ведьма. — Хотите? — Чармейн кивнула. Ведьма предприимчиво щелкнула пальцами в сторону очага. — Завтрак, — скомандовала она, — блинчики, бекон, сок и кофе. — Тут же появился нагруженный поднос с весьма удовлетворительной горой блинчиков, щедро облитых сиропом, посередине. — Видите? — сказала Ведьма.
— Благодарю вас, — сказала Чармейн и грациозно взяла поднос.
Потеряшка повела носом на запах и забегала маленькими кругами, тоненько повизгивая. Было ясно, что Потеряшке тот корм, который дала ей Ведьма, не показался приличным завтраком. Чармейн поставила поднос на стол и дала Потеряшке самый поджаристый кусочек бекона.
— У вас чудесная собака, — заметила Ведьма, возвращаясь к завтраку.
— Да, она милая, — признала Чармейн, садясь и предвкушая блинчики.
— Нет, я не это имела в виду, — раздраженно отозвалась Ведьма. — Не люблю сантиментов. Я хотела сказать, что она на самом деле чудесная собака. — Она съела еще кусок блинчика и добавила с набитым ртом: — Чудесные, колдовские собаки очень редки и обладают сильнейшими магическими способностями. Эта собака оказала вам великую честь тем, что выбрала вас своей хозяйкой. Подозреваю, что она даже сменила пол, чтобы соответствовать вам. Надеюсь, вы цените ее в полной мере.
— Да, — сказала Чармейн. — Ценю.
Лучше уж завтракать в компании принцессы Хильды, подумала она. Неужели обязательно быть такой суровой? Она сосредоточилась на завтраке, размышляя о том, что дедушка Вильям, судя по всему, считал, будто Потеряшка — мальчик. И поначалу Потеряшка и в самом деле казалась мальчиком. А потом Питер взял ее на руки и сказал, что она девочка.
— Вы, конечно, правы, — вежливо произнесла Чармейн. — Только почему вы считаете, что Питеру здесь что-то угрожает, если он будет один? Мы с ним примерно ровесники, а я живу здесь одна — и ничего страшного не происходит.
— Мне представляется, — сухо ответила Ведьма, — что магия слушается вас несколько лучше, чем Питера. — Она доела блинчики и приступила к гренкам. — Питер ни за что не упустит возможности перевернуть чары вверх дном, — заявила она, намазывая гренок маслом. — Только не надо говорить мне, будто и у вас чары всегда делают не совсем то, что нужно, как бы вы их ни насылали, — продолжила она, с хрустом откусив кусок, — потому что я вам все равно не поверю.
Чармейн вспомнила о летательных чарах и о водопроводных чарах, а потом — о Ролло в сумке — и проговорила с набитым блинчиками ртом: