Отцу сбежать с кручи ничего не стоит, а тут он почему-то спускался очень медленно. Может, боялся уронить малышку, которую взял из маминых рук? Наконец и он подошёл. И сказал глухим, каким-то чужим голосом:
— Жить не хотите? Видите: в Хете шайтан купается?!
И посмотрел на реку. И все посмотрели на реку, по-прежнему мрачную, всю в беспокойных волнах. Ветер завывал, свистел над головой, гнал волны — куда, зачем?
— Разве не знали: в такую погоду рыба не идёт в сеть? — уже не так строго проговорил отец.
— А мы поймали стерлядку! Одну.
Сохо кинулся к лодке, чтобы показать отцу их первый улов. Заглянул под одну лавку, под другую, осмотрел всю лодку… И, повернувшись к Олеконе, смущённо сказал:
— Её там нет… Наверно, я её выплеснул вместе с водой.
Олеконе покачала головой:
— Нет, не выплеснул, это Большая Хета рассердилась и отняла у нас первую стерлядку. — Она убрала со лба Сохо мокрую прядь, заглянула в глаза. — Но мы ещё поймаем, верно?
Назарка живёт на Таймыре, почти у самого Ледовитого океана. Отец Назарки оленевод, он пасёт колхозное стадо. Когда кончается корм на одном пастбище, стадо перегоняют на другое. Туда же оленеводы перевозят и свои жилища — чумы. Чум похож на шалаш, только покрыт он не ветками и не соломой, а оленьими шкурами. Его легко разобрать и собрать, не то что каменный или деревянный дом.
Вместе с родителями кочует по тундре и Назарка.
В Заполярье, на родине Назарки, ночь длится больше двух месяцев. И всё это время солнце прячется за холмами. Ночью Назарка ложится спать, ночью встаёт. На земле лежит снег, а на небе светят луна и звёзды. Нет-нет да и вспыхнет в вышине красным, лиловым, изумрудным светом северное сияние. Оно дрожит, переливается, то перекинется яркой полосой через всё небо, то нежной зеленоватой занавесью прикроет холодные звёзды, то вдруг рассыплется тысячами голубых стрелок.
Назарка смотрит, не отрываясь, хочет запомнить все эти стрелки, завитки… Вот мама хорошо их запомнила — она подол и рукава его малицы из оленьей шкуры и унты расшила такими же завитками.
С Назаркой всегда его лохматая собака Пуш. Пуша ещё щенком подарил Назарке их сосед, дедушка Яндэ.
— Не смотри, что из пятерых щенят этот самый слабый, — сказал он, — выходишь — добрая собака будет.
И верно, теперь Пуш самая сильная и умная собака в стойбище.
Пуш тоже поглядывает на небо, но ничего интересного не видит и, обернувшись, лижет Назарку в нос.
— Ну тебя-,— отмахивается Назарка, — не приставай!
Но Пуш не уходит, ласкается к нему. И Назарка треплет собаку по шее. Потом поднимает голову. А сияния уже нет, и с неба смотрят одни лишь звёзды.