Я провел пальцами по бархату и с трансгрессивным трепетом извлек пистолет из шкатулки.
Каждый из нас – homo faber[18], человек, который изготавливает орудия и использует их, и у каждого орудия имеется свое, только ему присущее предназначение. И когда в некотором конкретном объекте оно явлено с редкостной ясностью, мы испытываем почти неодолимое желание применить объект по этому назначению. Так вот, точно так же, как книги созданы для чтения, а торты – для поедания, оружие создано для стрельбы, и хоть я вот уж двадцать три года никакого оружия в руках не держал, холодок металла пронизал меня внезапным и жутким желанием что-нибудь уничтожить. Испугавшись, я вернул пистолет на место, отдал шкатулку Эрику и отступил на шаг от него и от этого.
– Видишь? – Он указал на оттисненный знак, провел по нему пальцем. – S. И еще S.
Я молча смотрел на него.
– Ее отец был в австрийской армии важной шишкой.
– Он делал музыкальные инструменты.
– Ну да. А еще мины. – Эрик фыркнул. – На чем они, по-твоему, состояние-то сколотили? На пианино?
Я молчал.
– Прости, что подпортил твое представление о ней.
– Она ни в чем не виновата, – ответил я. – Она была ребенком.
– Ага. Тоже верно.
Молчание.
– Вы ничего у тех девушек не брали? – спросил я.
Он уставился на меня.
– Одна из них… та, у которой… – я указал себе на живот, – бушевала, кричала, что вы у нее что-то украли.
Он еще какое-то время молча смотрел на меня, потом подошел к книжному шкафу. Чтобы вернуть шкатулку на место, ему пришлось приподняться на цыпочки.
– Она сказала… Ха!
– Да.
– И что же я украл?
– Не знаю. Но разозлилась она сильно.
Он усмехнулся:
– Да ну?
– Я серьезно. Она мне шею едва не свернула.
– Ну, – произнес он, поворачиваясь ко мне, – я на этот счет без понятия.
Я молчал.
– В комнате у нее бардак. Не знаю, чего она там искала, но, скорее всего, оно на полу валялось. – Он взглянул на напольные часы: – Похоже, скоро она не спустится, а?
Я покачал головой.
– Скажи, что я заходил.
Я кивнул.
– Не провожай меня, – сказал он. – Дорогу я знаю.
В ту ночь мне приснилась лесная поляна. Я видел какое-то движение за тусклой листвой и испытывал страх, потому что не понимал, кто я – охотник или дичь.
Реакция Альмы на сообщение о визите Эрика была огорчительно безразличной.
– За деньгами приходил, не иначе. – Спасибо, что не пустили его ко мне, пока я отдыхала. В дальнейшем буду заранее оставлять вам чек для него. Так вы сможете сразу выдавать ему деньги, это избавит вас от необходимости его развлекать.
– Да я его всего-навсего тортом угостил.