— Кому-нибудь нужно заняться им.
— Ни у кого нет времени.
— Или интереса. — В голосе Рафаэло прозвучало раздражение. — Мне нужно две недели. Я поговорю с Филиппом. Кто-то должен найти время для этой лошади.
Кейтлин с удивлением смотрела на него. Глаза его горели, всю былую неприступность как рукой сняло.
— Это будет пустой тратой времени, — махнула она рукой. — Никто не решается даже подойти к нему. Джим открывает утром дверь и выпускает его на пастбище, потом кладет в кормушку овес, а вечером он сам возвращается в стойло.
Рафаэло посмотрел на нее.
— Джим — это кто?
— Один из наших работников. Он помогает Меган кормить лошадей и убирает в стойлах. Вместе со студентами, которые проходят здесь практику. Да и я помогаю, когда Меган занята на винных шоу.
— Вы ездите верхом?
— Ну да. Когда Меган в отъезде я выгуливаю Бриз. — Она показала на изящную гнедую кобылу на соседнем поле. Под его пристальным взглядом Кейтлин опять почувствовала неловкость. — Что вы сможете сделать за эти две недели?
Он пожал плечами.
— Научить его доверять мне.
— Вряд ли у вас что-нибудь получится. Эта лошадь никому не доверяет.
— Он уже знает, что я не ударю его.
— Ударите его? — Она рассмеялась. — Скорее уж от него можно этого ожидать.
— Он просто напуган.
Кейтлин в изумлении уставилась на него.
— Напуган? С чего вы взяли?
Он даже не повернул к ней головы. Его профиль четко выделялся на фоне сочной зелени луга.
— Первый раз, когда я поднял руку, он заржал и попытался укусить меня. Теперь, если я так делаю, он только вздрагивает и прижимает уши. Должно быть, когда-то его били по голове. — В голосе Рафаэло была слышна холодная злость.
— Не думайте, что это кто-то из Саксонов. Он уже был такой, когда Роланд купил его.
— Успокойтесь. Никто не собирается обвинять ваших драгоценных Саксонов. Но меня возмущает, что такое красивое благородное животное стало жертвой чьего-то самодурства.
Кейтлин молча смотрела на него, невольно испытывая уважение к этому непонятному человеку. От его подтянутой мускулистой фигуры веяло силой и властностью, и в то же время в нем чувствовалась какая-то неуловимая беззащитность. Но Кейтлин, блаженствовавшей на мягкой траве, не хотелось сейчас думать об этом.
— А кто его чистит? — спросил Рафаэло. Кейтлин вздохнула и перевела взгляд на лошадь.
— Никто, с тех пор, как он в своем стойле загнал Джима в угол. Он бы его зашиб копытами, не успей Джим перемахнуть через стенку.
Рафаэло замолчал, размышляя о чем-то своем. В кустах все так же продолжал щебетать веерохвост. Над конюшнями в вечернем небе стремительно рассекала воздух пара ласточек — первых в этом году.