Он с достаточным интересом слушал, когда Джонатан тут над рекой, где в ушах у них звучали хриплые голоса лодочников и крики чаек, предлагал ему заняться наблюдением над émigrées Монпелье в Кенстингтон-Гор, одновременно наводя справки об их домашней жизни и знакомых. Стимпсон кивнул: ничего записывать ему не требовалось, его память, как припомнил Джонатан, была безупречной.
— Кто-нибудь особый, мистер Эбси?
Джонатан поколебался. У него были основания подозревать — или же считать ни к чему не причастным любого из них. Но ведь он, несомненно, что-то проглядел, что-то упустил…
— Доктор по фамилии Ротье, — сказал он. — Ральф Уоллес — слуга. Бывший священник по фамилии Норленд. Уволенный из флота моряк, немой — Вильям Карлайн. Все слуги англичане, но только грамотные, начитанные. — Он вспомнил притчу Блейка. — Наблюдай за ними всеми, не покажется ли что-нибудь подозрительным, не прячут ли они что-либо. И не допусти, чтобы кто-нибудь догадался, чем ты занимаешься. И никому не упоминай мое имя.
Стимпсон кивнул.
— Я так и полагал, — сказал он, — не то вы бы сами этим занялись.
Затем он повторил все имена и поторговался о цене. Они договорились о встрече через неделю, и Стимпсон размашистой походкой удалился от реки по Друри-лейн.
Джонатан направился в другую сторону — к Адам-стрит за Стрэндом. Он зашел в трактир под названием «Три бочки» и тотчас увидел в углу того, с кем был должен встретиться тут. Толлис, в прошлом его коллега в Министерстве внутренних дел, а теперь клерк в Адмиралтействе.
Толлис (старше Джонатана, сутулый, словно бы телесно изнуренный непродвижением по службе и злостью на неумолимую иерархичность Адмиралтейства) налил Джонатану вина и сказал:
— Я сделал то, о чем ты просил в своем письме. Проверил сведения о бывшем военном моряке по фамилии Карлайн. Он служил интендантом на корабле Кросби «Сердце дуба», но был отстранен два года назад по подозрению в маклевании со счетами.
— Нет, — сказал Джонатан. — Этого не может быть. Он был уволен год назад и выпорот вдобавок.
— Два года назад. Без всякого сомнения. — Толлис глотнул вина. — И интенданты порке не подлежат. Этот Карлайн предположительно подделал список команды и присваивал жалованья и пособия, получаемые на несуществующих людей. Обычная интендантская хитрость, но он от начала и до конца твердил о своей невиновности. И вина его доказана не была, так что он был только отстранен, хотя, полагаю, по сути, это мало чем отличается от увольнения, о котором говорил ты. Но чтобы его выпороли? Нет.
Джонатан закашлялся. Его горло все еще давало о себе знать, особенно в дымном воздухе трактира.