— Слышу.
— Левша упорствует и шутит. Значит, все идет как надо.
— Надо — кому? — усмехнулся Макаров. — Если Левша шутит, значит, он взбешен. Я бы на вашем месте отговорил этого Алтынбека от превентивных мер.
— Вы преувеличиваете возможности своего друга. Впрочем, я сейчас еще раз поинтересуюсь, как там дела… Алтынбек, груз сдвинулся с места?..
* * *
Левша сидел на стуле, не похожем на тот, что был предложен Макарову. Низкий, неудобный, он стоял посреди комнаты. Усадив его на стул, люди Гламура пять минут назад намертво прикрутили руки Левши скотчем к подлокотникам. А вокруг, рассекая воздух тонким стальным прутом, ходил, словно рисуя круг, невысокий мужчина с давно ушедшими в Лету моды бачками. Отпущенные до подбородка, они придавали его и без того несимпатичному лицу сатанинский вид. Левша смотрел на него, ожидая неприятностей и пытаясь угадать в восточном разрезе глаз ближайшее будущее. Человек Гламура был непривлекателен. Взъерошенная копна волос была похожа на воронье гнездо, тонкие губы плотно сжаты, словом, если бы Левшу день назад попросили описать внешность типичного злодея, он придумал бы куда более пасторальный портрет. Вот уже пять минут японец — Левша был уверен, что это японец, хотя с равным успехом тот мог быть и корейцем, и китайцем — ходил вокруг него и сек воздух. То и дело лица и шеи Левши достигали потоки воздуха от этих движений, и Левша, подумав, пришел к выводу, что чувствует это движение воздуха все лучше. Это значит, что японец постепенно сужает радиус своего движения.
— Что за мода — людей скотчем к стулу прикручивать? — посетовал Левша. — Макаров вот рассказывал, его тоже приматывали. Никакой фантазии. Напоили бы соком, уложили в кровать, подоткнули одеяло, сказку какую почитали…
Его монолог не произвел на раскосого никакого впечатления. Он продолжал ходить, словно упаковывал Левшу в кокон.
— Хер вам, а не Курильские острова, — сказал по-английски Левша. Он был не настолько хорош в английской речи, насколько хорошо владел французским, поэтому получилось, наверное, даже грубее, чем Левша хотел.
На какое-то время японец остановился, а потом продолжил заниматься своим странным делом. И было непонятно, дошел ли до него смысл сказанного.
— А американцы — придурки.
Японец не реагировал.
— Потому что бомбы нужно было бросать не только на Хиросиму и Нагасаки, но и на Токио, и на Осаку.
Японец остановился, подумал и снова пошел.
— А мама императора — продажная девка.
Японец дважды внепланово стеганул воздух, но не остановился.
— Карате родом из Лаоса. Фудзияма ниже Пика Коммунизма. Самураи — трусы, а якудза платит дань вьетнамским хулиганам.