— Русский спрашивает: «Алтынбек, ты зачем такой черный?»..
— Где тубус, сволочь?!
— Киргиз отвечает: «Когда я должен был родиться, моя мама увидела негра, подумала, что это обезьяна, испугалась и убежала…»
Подскочив к Левше, палач ткнул шипцы ему в подбородок и надавил. Голова Левши наклонилась назад, но он успел запомнить, как на уголках губ его мучителя закипает пена.
— А русский и говорит: «Алтынбек, мне кажется, что, когда твоя мама убегала от той обезьяны, та обезьяна ее все-таки догнала»…
— Вырву!.. — захватив горло щипцами, человек Гламура сдавил ручки. — Вырву кадык, сволочь!..
— Рви, — прохрипел Левша и, поняв, что хватка ослабевает, прокашлялся сквозь смех. — Рви, козел!.. Что, слабо мне кадык вырвать? Щиплешься только, как шлюха!
По комнате прокатилось эхо грохота. Это ударили о пол брошенные киргизом щипцы. Схватив Левшу за волосы, он стал мотать его головой, словно собирался открутить.
— Где тубус, сволочь?! Где тубус, сволочь?!
Левша уже догадался, за что ценит Гламур этого человека. За психоз и жестокость. Идеальные качества для палача, когда требуется развязать чей-то язык.
— А где вода?
— Думаешь, ты круче? — закрыв глаза и барабаня себя в грудь кулаками, как Тарзан, закричал киргиз. — Думаешь, ты круче?! Ты кто?! — Схватив Левшу за волосы, он ткнулся лбом в его лоб. — Ты — тело! Кусок мяса!.. И я вырву у тебя правду, вырву!..
Левша сплюнул на пол.
И тут же получил хлесткий удар по лицу.
И снова сплюнул.
И снова получил.
Пожевав уже непослушными губами, он с трудом, но все-таки выплюнул сгусток. Хотел — в киргиза, но получилось — себе под ноги.
Палач, смахнув с лица кровавый крап, снова взялся за щипцы.
— Я больше не буду щипаться, — пообещал. — Клянусь Аллахом. Теперь я каждый раз буду отрывать от тебя по куску твоего вонючего, грязного мяса… Где тубус?
И он наложил щипцы на кровоточащую рану Левши…