Их качнуло, скоростной лифт помчал их вниз. Левша почувствовал, как истощавшие, отвыкшие от пищи внутренности его сжались, словно после удара. В голове зашумело…
Как это необычно. Сколько событий за одно мгновение такой унылой и неинтересной жизни… Кори закрыла глаза и прижалась влажной от слез щекой к плечу Левши… Это был невероятный миг. Это был миг восхищения невероятной близостью с полусумасшедшим, но оттого еще больше — мужчиной.
Этот миг закончился так же скоро, как скоро миновал страх, родившийся в ее душе на краю шахты.
Лифт остановился, и Левша тут же почувствовал тяжесть в ногах.
— Конечная, мисс, — объяснил Левша.
Трое ворвались в кабинет, когда Левшу еще можно было остановить. Но ударивший в лицо кислый запах пороха и крови остановил людей Гламура на пороге, и еще некоторое время у них отнял раненый боец, скакавший к ним по полу, как таракан. Он умолял вызвать врачей и волочил раздробленную ногу, оставляя на полу широкий багровый след…
Рука удобно легла на рукоять, Макаров потянул оружие на себя и перевернулся на спину… Негр конвульсивно дергался, протестуя против вонзившихся в его легкие ребер.
Бежать. Но куда?..
Хоть куда. Если есть вход в подземный город, значит, должен быть и выход на Остров.
Лампочки под потолком в коридоре сменили свет с голубоватого на желтый и теперь мигали, как на милицейском «уазике». В динамиках раздавался тонкий писк. Так здесь, вероятно, обозначали общую тревогу.
«Интересно, почему так тихо? — удивился Макаров, вскакивая, волоча за собой ногу и озираясь в поисках ближайшей двери. — Боятся разбудить кого-то?..»
Поворачивая по воле изогнувшегося коридора, он обернулся и увидел в пятидесяти шагах преследователей.
«На сколько меня хватит? — пронеслось в его голове. — В магазине, допустим, десять-пятнадцать патронов, пройти я успею не больше двадцати метров…»
Очередную лестницу вниз он преодолел по-моряцки лихо, как и прежде, закинув на перила ноги и соскользнув. Толкнув створку, разделяющую два коридора, он оказался в слабо освещенном тоннеле.
«Сколько же их здесь?!» — в отчаянии едва не закричал он.
Первая же дверь оказалась открытой.
Он миновал ее и толкнул вторую. Открыто. В нее он и зашел.
— Здесь я и закончу, видимо…
И вспомнился Питер. Беззащитный, ничего не понимающий, одинокий…
Ярость едва не разорвала Макарова изнутри.
— Проклятье…
Он осмотрел потолок. Никаких камер.
Прижавшись затылком в закрытой двери, он закрыл глаза.
Вернуть бы все на сутки назад…
Вернуть бы…
Знал бы прикуп — жил бы…
Он осмотрелся. Тяжелая портьера, закрывающая стену, над ней — оленья башка с ветвистыми рогами. В углу — тяжелый, не офисный, стол. Кипа бумаг на нем, кресло на ножках… Интерьер напоминал кабинет писателя.