Ма издает короткий смешок.
— А теперь займемся этим молодым парнем. — Глаза Норин сияют. — Хочешь посмотреть на свои новые одежки?
Это не наша одежда, а чья-то чужая. Норин принесла ее в пакетах и сказала, что если нам что-то не подойдет или не понравится, то она отнесет это в магазин и обменяет. Я примеряю все, но мне больше всего нравятся пижамы, они пушистые, и на них изображены космонавты. Они похожи на костюм телевизионного мальчика. Еще Норин принесла ботинки, которые застегиваются на липучки, под названием Велкро. Мне нравится надевать и застегивать их со звуком ррррппппррррппп. Однако ходить в них трудно, они тяжелые, и мне кажется, что мои ноги — в капкане. Я предпочитаю надевать их, когда сижу на кровати и по очереди болтаю в воздухе ногами, — тогда ботинки встречаются друг с другом и снова становятся друзьями.
Ма надевает джинсы, которые слишком плотно облегают ее ноги.
— Сейчас все так носят, — говорит Норин, — а у вас, слава богу, отличная фигура, и вам они очень идут.
— Кто носит?
— Молодежь.
Ма улыбается, я не знаю чему. Она надевает рубашку, которая тоже слишком плотно облегает ее фигуру.
— Это не твоя одежда, — шепчу я ей.
— Теперь уже моя.
В дверь стучат, это другая медсестра, в таком же белом халате, как и Норин, но с другим лицом. Она говорит, что мы должны надеть маски, потому что к нам пришла посетительница. Я никогда до этого не принимал гостей, и я не знаю, как это делается.
Входит женщина и бросается к Ма, я вскакиваю, сжав кулаки, но Ма смеется и плачет одновременно, она, наверное, грустно-счастливая.
— Мамочка, — говорит Ма, — мамочка моя.
— Малышка моя…
— Я вернулась.
— Да, вернулась, — говорит посетительница, — когда мне позвонили и сказали об этом, я решила, что это очередной розыгрыш…
— Ты скучала по мне?
Ма начинает как-то странно смеяться. Женщина тоже плачет, и под ее глазами появляются черные подтеки, я ломаю себе голову, отчего это ее слезы вдруг почернели? Рот у нее цвета крови, как у женщины в телевизоре. У нее светлые короткие волосы, но не все, часть волос длинная, и большие золотые бугорки в ушах, ниже ушного отверстия. Она по-прежнему крепко обнимает Ма. Она раза в три толще Ма, я никогда не видел, чтобы Ма обнимала кого-нибудь другого, а не меня.
— Дай мне посмотреть на тебя без этой дурацкой повязки.
Ма оттягивает вниз маску и улыбается. Теперь женщина смотрит на меня.
— Не могу поверить, никак не могу поверить.
— Джек, — говорит Ма, — это — твоя бабушка.
Значит, у меня и вправду есть бабушка.
— Какое сокровище, — разводит она руки, словно собирается взмахнуть ими, но почему-то не взмахивает. Она подходит ко мне, но я прячусь за стул.