— Побежали, — командует отчим и бросается к морю.
Но я остаюсь на месте, потому что на море, одна за другой, вырастают высокие горы с белой пеной на вершине и с ревом обрушиваются на берег. Море грохочет, не умолкая, и оно слишком большое для нас.
Я возвращаюсь к бабушке, которая сидит на покрывале для пикников. Она шевелит голыми пальцами ног, которые сплошь покрыты морщинками. Мы пытаемся построить замок, но песок для этого не подходит — он все время осыпается. Возвращается отчим — штаны у него закатаны, и с них капает вода.
— Хочешь походить босиком по воде?
— Нет, там повсюду какашки.
— Где?
— В море. Наши какашки по трубам сливаются в море, и я не хочу по ним ходить.
Отчим весело смеется.
— Я смотрю, твоя Ма совсем не знает, как работает канализация.
Мне хочется побить его за эти слова.
— Моя Ма знает все.
— Трубы, отходящие от наших унитазов, идут к большой фабрике. — Отчим сидит на покрывале, и его ноги покрыты песком. — Рабочие убирают из воды какашки и очищают каждую каплю воды до тех пор, пока она снова не становится пригодной для питья. После этого они направляют ее в трубы, которые соединяются с кранами для воды.
— А потом эта вода попадает в море?
Отчим качает головой:
— Я думаю, море состоит из дождевой воды и соли.
— Ты когда-нибудь пробовал на вкус слезу? — спрашивает бабушка.
— Да, пробовал.
— Так вот, в море вода такая же.
Но я все равно не хочу ходить босиком по морской воде, пусть даже она состоит из слез. Потом я все-таки подхожу к морю вместе с отчимом, и мы ищем сокровища. Мы находим белую ракушку, какие бывают у улиток, но когда я засовываю туда палец, то выясняется, что там никого нет.
— Возьми ее себе, — говорит отчим.
— А что будет с улиткой, когда она вернется и увидит, что ее домика нет на месте?
— Ну, — отвечает отчим, — я не думаю, чтобы она бросила его здесь, если бы он был ей нужен.
А может, улитку съела птица? Или лев? Я кладу белую ракушку в карман, а потом еще розовую, черную и длинную, которая называется лезвием и о которую можно порезаться. Мне разрешается взять эти ракушки с собой, потому что нашедший радуется, а потерявший — плачет.
Мы обедаем в закусочной, но это не значит, что здесь подают одни закуски. Здесь можно получить самую разную еду. Я съедаю ВСП — горячий сэндвич с салатом, помидором и спрятанной внутри ветчиной.
Когда мы едем домой, я вижу детскую площадку, которую, наверное, уже переделали, потому что качели стоят теперь совсем в другом месте.
— Да нет, Джек, — объясняет мне бабушка, — это просто другая площадка. В каждом городе много разных детских площадок.