— Ой!
— Ты помнишь, что не должен издавать ни звука?
— Извини. — Я упираюсь лицом в ковер, в носу у меня свербит, но почесать его я не могу.
— Он бросит тебя на пол грузовика, вот так. — Ма бросает меня, и я кусаю губы, чтобы не вскрикнуть.
— Не двигайся, не шевелись, будь неподвижен, словно робот, что бы ни случилось, хорошо?
— Хорошо.
— Потому что, Джек, если ты размякнешь и пошевелишься или издашь какой-нибудь звук, словом, если допустишь какую-нибудь ошибку, то он поймет, что ты жив, и так рассердится, что…
— Ну что? — Я жду. — Ма, что он сделает?
— Не беспокойся, он поверит, что ты умер.
Откуда она это знает?
— Потом он сядет в грузовик и поедет.
— Куда?
— Ну, наверное, за город. Туда, где никто не увидит, как он роет яму, скажем, в лес или куда-нибудь еще. Но как только заработает мотор, ты услышишь громкое рычание и все вокруг затрясется, вот так. — Она начинает тереть, словно теркой, через ковер. Обычно в таких случаях я хохочу, но сегодня мне не до смеха. — Это будет тебе сигналом, что надо выбираться из ковра. Попробуй вылезти из него.
Я весь извиваюсь, но выбраться не могу, ковер закатан слишком туго.
— Я не могу. Не могу, Ма.
Она тут же разворачивает меня. Я глубоко дышу.
— С тобой все в порядке?
— Да.
Она улыбается мне, но какой-то странной улыбкой, как будто притворяется. Потом она снова заворачивает меня в ковер, но теперь уже не так туго.
— Он сильно давит.
— Извини, я не думала, что ковер будет таким жестким. Потерпи. — Ма снова разворачивает меня. — Знаешь что, согни-ка руки и выстави локти, чтобы немного его ослабить.
На этот раз она закатывает меня с согнутыми руками, и я могу поднять их над головой. Я шевелю пальцами, которые торчат наружу.
— Отлично. Попытайся теперь выползти оттуда, как из туннеля.
— Нет, не могу, слишком туго. — Не знаю, как графу удалось выбраться из савана, да еще в воде. — Вытащи меня отсюда.
— Потерпи минуту.
— Вытащи меня!
— Если ты будешь впадать в панику, — говорит Ма, — весь наш план сорвется.
Но я снова кричу:
— Вытащи меня! — Ковер у моего лица становится влажным.
Ма раскатывает его, и я снова дышу. Она кладет мне руку на лицо, но я ее сбрасываю.
— Джек.
— Нет.
— Послушай.
— Это дурацкий план!
— Я знаю, что тебе страшно. Ты думаешь, я этого не понимаю? Но нам надо это сделать.
— Нет, не надо. Подождем, когда мне будет шесть лет.
— Существует такая вещь, как конфискация.
— Что это? — Я смотрю на Ма.
— Это трудно объяснить. — Она переводит дыхание. — Этот дом на самом деле принадлежит не Старому Нику, а банку, а если он потеряет работу и у него не будет денег, чтобы заплатить за дом, банк разозлится и попытается отобрать его у него.