– Тут еще что плохо? – подал голос второй агент, рослый, широкоплечий парень со смышленым взглядом, лет двадцати с виду. – За границей революционеры в партии только кличками именуются, а проживают обыкновенно под чужим именем. Имя нынешнее, нашего-то, неизвестно, а там, где живет, – так там клички его никак не знают.
– Так что, – закончил первый филер, – результат от «Бинт и Самбэн» или Разведчасти получить бы, может, какая наводка на след и образуется.
Он пожал плечами и пояснил:
– Мы ведь наружное наблюдение, нам бы зацепку хоть. Вот когда найдем, взять сумеем, это, ваше высокоблагородие, не беспокойтесь.
В последнем Николай Степанович и не сомневался. Он знал, что кандидатов в филеры после проверки на благонадежность и твердость убеждений готовили не меньше двух месяцев. После подготовки агент знал приемы джиу-джитсу, уверенно владел оружием, стрелял на ходу, на бегу, с велосипеда, поражая несколько целей, расположенных по ходу движения. Отдельно учили правилам хорошего тона и, разумеется, в первую очередь методам слежки.
– Оружие у вас при себе? – уточнил он.
– Точно так, «веблей» и нож. Но приказано без стрельбы.
– Все верно.
Расставшись с агентами, Гумилев перестал бродить пешком, изучая идущих следом в отражениях витрин, поскольку теперь возможность слежки его не смущала. Он остановил таксомотор и поехал на вторую встречу.
9.12.1932 г. Франция. Париж
С подполковником Второго бюро Генштаба Франции, службы, занимавшейся разведкой и контрразведкой, Николай Степанович познакомился больше десяти лет назад, в бытность свою военным агентом во Франции. Андре Лепарк тогда только перешел после ранения в разведку, столкнулись они на приеме у Луизы Вейс. Политика Франции делалась в салонах, пройти мимо начинающий столичную карьеру Лепарк не мог. Завсегдатаем дома, собиравшего влиятельных людей политики, был и русский военный агент. Кроме политиков, хозяйки салонов всегда привечали богему, литераторы и художники были желанными гостями на вечерах, Париж ценил изящные искусства. Гумилев вошел в салонную круговерть легко, знакомств среди завсегдатаев особняка на улице де Винь благодаря его поэтической деятельности хватало. Лепарку пришлось труднее, помощь русского поручика пришлась тогда кстати.
Сейчас обстановка изменилась, полковника Жандармского корпуса Андре встретил настороженно, скандал с арестом русских агентов разгорался. Тем не менее, услышав о готовящемся покушении на Барту, Лепарк стал внимателен. Обещать ничего не стал, честно пояснил, что в сложившихся условиях вынужден доложить наверх. Впрочем, на предложение встретиться со Сталь обещал подумать. О Григулявичусе жандарм упоминать не стал, незачем привлекать внимание. Но о Мельникове рассказал все.