— Ой! Да я такой стану, на дикой козе никто не подвалит! — всплеснула руками Катерина и добавила, вздохнув: — Вот если б только не доставали меня…
Вскоре Дамир стал замечать перемены в ней. Жена сама себя одергивала на крике. Перестала браниться с соседями на весь двор. Не чавкала и не сморкалась за столом, не оглушала по утрам домашних. Ее голос теперь стал похож на отдаленные раскаты грома, а не на бушующую грозу, как прежде.
Дамир радовался, хвалил бабу. Ненавязчиво советовал следить за собой.
— Ведь ты красивая! Пусть это все увидят, не только я! — поглаживал бедра, плечи жены.
— Ты на что намекаешь? — испугалась она.
— Хочу, чтоб была лучше всех! А что подумала? — спросил, смеясь.
— А ежли на меня соседские бандюги начнут заглядываться? Ты ж ревновать начнешь!
— Такое тебе не грозит. Они, если надо, других приглядят, совсем молодых, гулящих. Им ни к чему лишние неприятности со мной. Да и не поверят тебе, зная, кто я, — успокоил Катерину окончательно, но если б мог увидеть заранее, какое злое семя посеял в душу ей, сам бы ужаснулся.
«Ну, гад ползучий, думаешь, кроме тебя, никому не нужная? Держись, зараза! Попомнишь этот день!»
С того дня Катерину будто подменили. Она даже во двор не выскакивала в халате. Аккуратно укладывала косу вокруг головы и ходила, будто в венце. Научилась пользоваться тушью, помадой. Не раскорячивалась над грядкой, присаживалась рядом и полола их не спеша, изредка посматривая на соседский дом. Там ее старания никто не замечал, и бабе стало обидно. Она теряла терпение. Но как-то вечером приметила на крыльце Шкворня. Он только что вернулся и переобувался в домашние тапки.
— Эй, сосед! Редиски не желаете? — окликнула Катерина.
Мужик ушам не поверил, отказался.
— Не люблю ее! — ответил глухо.
— Зря! В ней много полезного! — держала в руках большой яркий пучок.
— Зубы подводят, — добавил Шкворень удивленно.
— А вы порежьте.
— Не умею, да и некогда! — Вошел в дом и плотно прикрыл за собой дверь.
Катерину это не остановило. Она была настырна и вскоре постучала в окно, держа в руках миску с готовым салатом.
— Вот поешьте, угостить хочу! — подала соседу салат.
Тот отпрянул:
— Не надо!
— Зря! Мы — соседи! Хотите иль нет, дружить нам придется. Я ж от чистого сердца…
— Слушай, баба, ты своего козла тряхни! Сколько он мне гадостей подложил, разве это по-соседски? — Сверкнула ярость в его глазах.
— То он, а я сама по себе! Может, с того не сладилось, что не склеилось враз промежду вами. Вообще он смирный мужик. Узнаете друг друга — подружитесь.
— Чего? Чтоб я со стукачом кентовался? Да ты не в своем уме! Вали отсюда! Чего возникла? — захлопнул двери.