— Как бьют?.. За что?
— Бьют сапогами, — рассмеялся Василий Николаевич. — А за что? Чтоб не дурили православных.
— Остановитесь, — потребовала воровка. — Прикажите полицейским вмешаться.
— Зачем? — пожал тот плечами.
— Посмотрите, как их бьют! Там женщины! Дети!
Действительно, избиение усиливалось. Черносотенцы, почувствовав безнаказанность, избивали иудеев с таким остервенением и удовольствием, что остановить это казалось невозможным. Бились стекла, кричали женщины, визжали от беспомощности избитые и испуганные дети.
До слуха доносились свистки полицейских.
— Вмешайтесь же!
Полицмейстер взял ее руку, поцеловал.
— Успокойтесь, сударыня. Слышите, свистят? Сейчас прибудет наряд и этих людей разгонят.
— Их надо судить!
— Судить? — Василий Николаевич с интересом посмотрел на воровку, повторил: — Судить… Судить надо многих. Например, таких, которые людей дурят.
— Дурят многие.
— Многие. Которых ловим, тех судим. А кого не поймали, того народ сам наказывает. Вот как этих, к примеру.
— Они, по-вашему, дурят?
— Еще как! — рассмеялся Агеев, запрокинув голову. — Где еврей прошел, там русскому шукать нечего!
— Вы их ненавидите?
— Взаимно. Мы — их, они — нас. Вы вот гляньте: в каком мире народ любит евреев? Ни в каком! А почему? Потому что они, как и, к примеру, цыгане, жизнь свою строят на обмане!.. Ежели жид не обманул, он тогда хуже русского! Потому народ и бунтует против них!
— У меня отпало желание ехать с вами, — сказала Сонька.
— А уж часом вы не жидовка? — посмотрел на нее полицмейстер.
— Жидовка!
— Не-ет, — погрозил он ей. — Были б Сонькой — поверил бы. А так чистая француженка!
* * *
Княжна плотно закрыла дверь, остановилась напротив Михелины.
— Знаешь, кто приезжал ко мне этой ночью?
Девушка напряглась.
— Неужели князь Андрей?
— Он на войне. Он никак не мог приехать! — ответила Анастасия. — Ты его вспоминаешь?
— Конечно. А кто все-таки приезжал?
— Госпожа Бессмертная.
— Табба?
— Она.
— Зачем?
— Привозила письмо для твоей мамы.
— А где оно?
— Думаю, ей уже передал дворецкий.
— О чем там, не знаешь?
— Не имею привычки читать чужие письма. — Анастасия заставила подружку сесть. — Что ты о ней думаешь?
— О ком?.. О Таббе? Ничего не думаю. Артистка…
Княжна тоже села.
— Я ее выгнала.
— Выгнала? За что?
— За то, что она ненавидит вас.
— Кого?
— И тебя, и твою маму. Почему она вас ненавидит?
— Не знаю, — пожала плечами Михелина. — А с чего ты взяла?
— Она сказала, чтобы я как можно быстрее распрощалась с вами.
— Может, она и права, — усмехнулась Михелина.
— Объясни.
— Думаю, мы здесь достаточно надоели.
Глаза девочки налились гневом.