— Тебя любит мой кузен, князь Андрей!.. И ты смеешь думать, что вы здесь надоели?!
— Любит — перелюбит.
— Что ты сказала?.. Ты его разлюбила?
— Я — нет. Но с ним может случиться разное.
От возмущения княжна даже задохнулась.
— Разное? Ранят, убьют?.. И ты тогда предашь его? — Она заплакала. — Ненавижу предателей! И тебя теперь ненавижу!.. Пожалуйста, оставь меня!
Михелина попробовала переждать ее истерику, тихо попросила:
— Сядь, я теперь что-то скажу.
— Уходи, не желаю ничего слышать!
— Пожалуйста, сядь. Я скажу важное.
Княжна вытерла слезы, гордо опустилась на стул.
— Говори.
— Я — воровка, — спокойно и твердо произнесла девушка.
— Что? — не поняла та.
— Воровка. И мать моя тоже воровка. Причем знаменитая.
Девочка удивленно вскинула брови, глаза ее были сухими.
— Я тебя не понимаю, Анна.
— Я не Анна. У меня совсем другое имя.
— Какое?
— Михелина. Или Миха, как зовет меня мама.
— Миха?.. А мама тоже не Матильда?
— Моя мама — Сонька Золотая Ручка.
— Золотая Ручка? — с ужасом, шепотом переспросила Анастасия. — Ее ведь ловит полиция.
— Да. Поэтому нам надо быстрее драпать из Петербурга.
— Драпать… Смешно — драпать.
— Это по-воровски.
Княжна вцепилась в руку воровки.
— Я вас не отпущу!.. Тебя не отпущу! У тебя Андрей!
— Я воровка, милая, — попыталась объяснить Михелина. — Воровка и князь. Представляешь пару?
— Он любит тебя!
— Я его тоже. Но меня могут поймать, и он больше никогда меня не увидит. На нашей совести смерть твоего отца!
— Но я ведь сама попросила помощи!
— Нет, не так. Мы с мамой должны были украсть камень. Ты же просто оказалась рядом.
Анастасия с недоверием и страхом смотрела на подружку.
— Я не верю.
— Но это так. Нас ловит полиция, и в любой момент мы можем оказаться в тюрьме. Тем более за мокрое…
— Мокрое — это что?
— Убийство. Получается, что папа твой погиб из-за нас.
— Из-за меня.
— Каждый решает по-своему.
— А за что вас ненавидит госпожа Бессмертная?
— За то, что она дочь Соньки, а мне сестра.
— Госпожа Бессмертная — твоя сестра?! — Княжна от неожиданности готова была провалиться сквозь землю. — Но разве можно ненавидеть родную сестру?
— Можно. Если одна — прима театра, которую заваливают цветами, а другая — воровка, которую ловит полиция. Табба боится, что мы сломаем ей жизнь.
— Нет, — решительно заявила княжна и вцепилась в руку воровки. — Все равно я не хочу, чтобы вы уезжали!.. Будете жить здесь, и никто об этом не узнает! Дом большой!
— И даже на прогулку не выйти? — засмеялась Михелина.
— Ночью. Когда никто не видит.
— А сторожа?.. А Никанор?
— Но у нас же есть потайной ход!
Это окончательно развеселило девушку.