Артистка метнулась из стороны в сторону, увидела орущий зал, озлобленные лица и сломя голову бросилась со сцены.
Лицо актрисы было красное, в следах от слез, грима и брошенной из зала какой-то гадости. Ее все еще колотило, она не знала, куда девать руки, и все время убирала их за спину.
Гаврила Емельянович задумчиво расхаживал по кабинету, смотрел на носки собственных лакированных штиблет, о чем-то тяжело думал. Неожиданно предложил:
— Выпить желаете?
— Вина?
— Чего-нибудь покрепче.
Директор налил в два бокала коньяку, чокнулся с примой, медленно, с пониманием вкуса выпил.
— Главное сейчас — никакой паники, — сказал он, улыбнувшись. — Паника — лучший друг худшего, — и сам хохотнул собственному афоризму.
Без стука открылась дверь, и в кабинет вошел мрачный Егор Никитич.
— Дурит народ под окнами, — буркнул он, подал руку директору, бросил в кресло портфель. — Жаждет вашей крови, мадемуазель, — взглянул он на актрису.
— Публика — дура! Хуже уличной девки, — заявил Гаврила Емельянович. — То возносит до небес, то топчет в коровью лепешку.
Следователь увидел бутылку с коньяком, налил себе тоже, выпил. Уселся напротив девушки, положил руки на острые колени.
— Надо пересидеть, переждать. Если у нас сложится все по-задуманному, через месяц поклонники обо всем забудут, и вы опять окажетесь на недосягаемой высоте.
— Что значит «если у нас сложится все по-задуманному»? — не поняла прима.
— Вот об этом сейчас будет разговор. — Егор Никитич еще налил себе и директору, чокнулись, выпили, не предложив этого артистке. — Надеюсь, вы наконец готовы к серьезному сотрудничеству?
— В чем?
— В раскрытии преступления.
— Но я действительно ничего не знаю такого, что могло бы вам помочь.
— Вы — не знаете, мы — подскажем, — улыбнулся следователь и свойски подмигнул директору. — Вы ведь были однажды в доме князя Брянского?
— Была.
— Вам предстоит отправиться туда.
— Зачем?
— Изложу… Сейчас все изложу, — не желая раздражаться, произнес Гришин. — Мы уверены, что Сонька с дочкой прячется именно в этом доме.
— Я должна разузнать об этом?
— Детка, — положил ей руку на плечо директор, — не надо торопиться. Егор Никитич сейчас все объяснит.
Следователь благодарно ему кивнул, сцепил пальцы под подбородком.
— В ближайшие дни мы отправим вас туда под предлогом передачи еще одной записки от подельников. Если воровки в доме, записку у вас примут. Либо дворецкий, либо сама девочка-княжна.
— А если выйдет сама Сонька?
— Это наиболее подходящий вариант. Вы передаете ей листочек с каракулями, обмениваетесь необходимыми фразами с матерью, затем выходите за ворота и сообщаете нам о результате.