— Хорошо, — решительно произнесла дочка и поднялась. — Я поговорю с Настей. Попробую ее убедить.
— Спасибо, дочка, — склонила голову женщина.
Никанор смотрел на молодую хозяйку спокойно и непроницаемо. Анастасия старалась держаться уверенно, даже жестко.
— Сегодня вечером к нам привезут одного человека, он будет у нас жить некоторое время.
— Человек — дама?
— Человек — мужчина…
— Ваш родственник, знакомый, барышня?
— Тебе зачем знать?
— Мне, барышня, положено знать, кто находится в доме.
Девочка замялась.
— Хорошо, знакомый… Родственник другой дамы.
— Кого же? — склонил голову дворецкий.
— Нет, ты все-таки невыносим! — возмутилась Анастасия. — Родственник мадам Соньки. Тебя устраивает?
— Так же вор?
Княжна сжала кулачки, встала с кресла, прошлась по комнате.
— Боже, — закатила глаза девочка. — Я когда-нибудь определенно тебя уволю!
— Воля ваша.
— Тебя меньше всего должно беспокоить, кто и зачем здесь будет находиться!
— Но я дворецкий, барышня. Я несу ответственность за порядок в доме.
— А я хозяйка!.. И тоже кое за что отвечаю!
— Простите, я не желал вас оскорбить.
— Не желал, а все равно оскорбил! — Княжна с капризной миной вернулась на место. — Господин, о котором я упомянула, будет помогать тебе. Ты будешь им располагать как помощником!
— Ему можно доверять?
— Но тебе я ведь доверяю?!
— Благодарю, — снова склонил голову Никанор. — Я исполню все, что велели, барышня.
— Это не все, — остановила его Анастасия. — Анна… то есть Михелина, сообщит тебе адрес, ты будешь обязан отправиться по нему со слугами, забрать указанного человека и привезти в дом.
— Но возле двора дежурят филеры.
— Они караулят не тебя! — резко оборвала его княжна. — Выйдешь из ворот, покажешься, после чего сядешь в карету. Не думаю, что они станут следовать за дворецким.
— Слушаюсь, барышня.
Дворецкий откланялся и покинул гостиную.
В положенное время, как и было условлено, Никанор, одетый в выездной сюртук дома Брянского, в сопровождении двух крепких слуг, вышел со двора, демонстративно обошел вокруг кареты, показывая шпикам в дальней повозке, что это именно он, и что кроме слуг с ним больше никого нет, забрался внутрь, подождал, когда слуги последуют его примеру, и велел кучеру трогаться:
— Пошел, милый…
Филеры, удовлетворенные увиденным, следовать за ним не стали, остались на своем месте.
Володя Кочубчик сидел на своем привычном месте — на углу Невского и Литейного, попрошайничал.
— Люди добрые!.. Дамы и господа!.. Помогите инвалиду войны!.. Бился насмерть с японцем, кровь проливал, теперь вот сижу без чести и содержания!.. Помогите кто чем может, господа!