— Чего господин желают?
— Я бы желал повидаться с госпожой Бессмертной.
— Как доложить?
— Пан Тобольский.
Швейцар повернулся было выполнить просьбу посетителя, но, вдруг засомневавшись, задержался.
— Госпожа Бессмертная капризны и не любят, когда их беспокоят во время репетиций, — сообщил он негромко. — Может, сообщите информацию, которая бы положительно повлияла?
В это время мимо них проскочил артист Изюмов, с любопытством посмотрел на незнакомого господина и поинтересовался:
— Вы кого-нибудь желаете видеть?
— Мадемуазель Бессмертную, — объяснил швейцар. — Только вряд ли они пожелают выйти.
— Как доложить? — повернулся к поляку артист.
— Пан Тобольский. Меценат.
— Попытаюсь убедить мадемуазель, — кивнул Изюмов и заспешил наверх. — Задача непростая, но будем стараться.
Пан в ожидании принялся прохаживаться по просторному фойе, изучая картины и скульптуры, бросал взгляды на пробегающих молодых статисток, на степенных господ, томящихся в ожидании кого-то.
Наконец на верхней площадке золоченого лестничного марша возникла Табба в сценическом платье, с капризной миной на лице — красивая и недоступная, — и стала высматривать посетителя.
Тобольский поднял руку и двинулся в ее сторону.
Табба не стала спускаться вниз, она отвела неизвестного господина в уголок сверкающего позолотой фойе и с прежней миной неудовольствия уставилась на него.
— Слушаю вас.
Тобольский вежливо склонил голову.
— Прошу уделить мне десять минут.
— А вы кто?
— Мое имя ни о чем вам не скажет, но просьба, изложенная мной, может вас заинтересовать.
— Мне сообщили, что вы пришли с предложением меценатства.
— В этом задержки не будет — я человек состоятельный. Но прежде я бы хотел кое-что вам рассказать.
— У меня репетиция, режиссер будет недоволен.
— Хорошо. Пять минут.
Табба подумала, капризно закатив глаза, после чего согласилась:
— Говорите же.
Они отошли в сторону от лестницы и присели на красного цвета банкетку.
— Многие годы я провел на Сахалине. В ссылке, — сказал Тобольский.
— Каторжанин?
— Бывший.
— Чем же я заинтересовала бывшего каторжанина? — насмешливо спросила прима.
— По отцовской линии ведь ваша фамилия — Блювштейн? — посмотрел внимательно на девушку пан.
— Это имеет отношение к разговору?
— Прямое. Я хорошо знал вашу мать.
— Мать? — нахмурилась Табба.
— Да, мать. Софью Блювштейн. Она тоже в свое время была на Сахалине… Сонька Золотая Ручка.
Артистка резко попыталась встать.
— Мне не о чем с вами разговаривать.
Пан удержал ее.
— Буквально несколько слов! Мне необходимо ее найти. Как давно вы ее видели?
— Не видела никогда и не желаю видеть!