Теперь главным было видеть ее улыбку, слышать ее смех. Наполнить ее жизнь любовью. Если он чему-то и научился, так это тому, что настоящее наследство Тремонтов — это следовать зову своего сердца.
Но сегодня ему предстоит противостоять другой части этого наследства — легендарному сумасшествию Тремонтов, в которое поверили его слуги. Джеймс знал, что они привыкли к его прежнему поведению и образу жизни, но все изменилось, и им тоже нужно меняться.
Однако сначала нужно выдать им дозу прежнего Паркертона. Властного и надменного. Тогда он приведет их в чувство.
Джеймс расплылся в улыбке. Если это безумие, то он намерен стать самым безумным мартовский зайцем в семье.
Элинор не вернулась в дом в Блумсбери, а направилась прямо на Кавендиш-сквер, где находилась городская резиденция герцога Паркертона. Улицы теперь были запружены транспортом, поэтому, вместо того чтобы нанять карету, она торопливо шагала по тротуару.
Она не знала, то ли злиться, то ли вздохнуть с облегчением.
Злиться. Да, это лучший способ описать ее нынешнее настроение, когда она спешила вперед, не обращая внимания на взгляды знакомых и незнакомых.
Сент-Мор — герцог Паркертон? В это невозможно поверить, но, с другой стороны, если он Тремонт, особого воображения не потребуется.
— Я потребую дом, который он отдал мне прошлой ночью, — бурчала себе под нос Элинор. — И опекунство над Тией! — громко добавила она.
— Если желаете, мадам, пусть будет так. — Осторожно глянув на нее, пешеход поспешил прочь.
Боже милостивый! Она такая же ненормальная, как Сент-Мор. Но он же отдал ей этот дом и вряд ли может ей теперь отказать.
Он слишком благороден, чтобы отречься от такого подарка; Элинор остановилась, вздрогнув от этой мысли.
Он слишком благороден.
Черт бы его побрал! Прохвост этакий!
На этот раз ему лучше рассыпаться в извинениях, думала она, продолжая путь и вспоминая о том, что он совершенно не раскаивался после их встречи с Эйвенбери.
Сейчас он должен умолять ее о прощении. Смиренно и робко, сознавая всю тяжесть своего обмана. Не то чтобы она хочет простить его. Этого надменного, возмутительного, лживого…
Но ее решимость увидеть его посрамленным за то, что одурачил ее, померкла, когда Элинор остановилась на углу, напротив резиденции герцога на Кавендиш-сквер.
От этого великолепного здания у нее дух захватило, как и от Колстона.
— Силы небесные! — прошептала она. — Он живет здесь?!
Закусив губы, она пыталась вспомнить, как зла на него. Как он обманул ее. Но ее ярость улетучивалась, как дымок, поднимавшийся из многочисленных труб дома, в котором — она готова была держать пари, — не дымят камины и нет сквозняков, как на Брук-стрит.