Со стыдом признаюсь вам, что не сожаление о содеянном терзало меня и не скверное самочувствие (в ваш век абстинентным синдромом именуемое). В те далекие времена был я неискушен и бесхитростен, не ведал различия меж добром и злом и прочих мудреностей. Не забыли летописцы поведать вам о моих душевных муках, таковых просто не было. Зрелый муж силой славен, а кто силен, того и верх будет. Я так разумею и на том стою твердо. И скажу вам, что сия точка зрения правителю государства весьма пригодна.
Простодушный и безмятежный, стер я травой ничтоже сумняшеся кровь с лезвия и возрадовался, что столь острым ратным оружием владею. И вознес хвалу всевышнему, первое в жизни мужское дело (таковым считал я убийство) достойно свершить меня сподобившему. Кто его знает, что там, в семействе кузнеца, еще сотвориться могло бы, ведь эти железные лапы — дюжие мужики, а мечей, молотов и прочего добра, для смертоубийства сподручного, у них навалом. Однако впредь все же решил я держать себя в узде, возлиянию предаваясь.
Бродил целый день по лесу, брусникою муки похмелья утишая, и обдумывал, что же мне делать надлежит. Видать, надо с Финской землей расставаться и прах ее со своих ног отрясти: сперва Дуйслар, теперь еще этот кузнецов сын подвернулся. Нет, надо удирать, а то худо будет.
Итак, направил я путь свой к морю, чтобы побыстрее из сего злосчастного края удалиться.
Удача сопутствовала мне. В тихой бухточке покачивали волны стоящий на якоре парусник, условной меткой Дуйслара украшенный.
Осиротелый сей кораблик я резонно своим считать мог. А чтобы никаких квипрокво не возникло, счистил я острым камушком Дуйсларову метку на носу кораблика, после чего взошел на борт и взял курс на юг. Крепкий норд-ост исправно парус надувал, и я плыл к берегам Виру.
Так закончился мой первый зарубежный вояж.
Добрался я до дому, братья тоже, как и следовало ждать, с пустыми руками с розысков матушки воротились.
Начал рассказ старший брат. Поведал он, что все свои надежды и чаяния на женский пол возложил, поскольку женщины всегда хорошо осведомлены о том, что, как, где и с кем делается; им всегда известно все, а иногда и гораздо более. Сперва встретил мой брат Оловянную деву. Девица сия была пригожа и мила, но о матушкином исчезновении ничего не знала. Они немного поболтали, скромно сообщил брат, а затем он, будучи преданным сыном, поспешил на встречу с Медной девой. Удивления достойно, что сия рыжая красотка о чем бы то ни было к нашей матушке отношение имеющем также оказалась абсолютно не осведомленной и притом полную игнорабельность проявила. И с ней мы маленько поболтали, на полном серьезе продолжал брат, не обращая внимания на мою ехидную усмешку. После чего отправился он Серебряную деву навестить. Можете себе представить, и от среброкудрой сей особы об исчезновении мамы ничего ему узнать не удалось. Ну, поскольку невежливо сразу уходить, погостил старший брат у Серебряной девы денька два, в течение коих занимались они в основном различными интересными дискуссиями…