Он с недюжинной, неожиданной силой вцепился в корягу, и Рокотов начал тянуть.
Это была нелегкая работа даже для такого здоровяка, как Влад. Но вот дело пошло на лад, и Коротаев начал медленно выползать из трясины, напомнив Рокотову Афродиту, выходящую из пены волн.
Сходство было весьма отдаленным.
— Лучше убей, сволочь, — хрипел Коротаев. — Загрызу…
— Ну, зубы тогда — это первый вопрос, который мы сейчас решим. Консилиум будет непродолжительным…
Влад солгал: вытянув Коротаева на пригорок, он первым делом выдернул шестерни, сидевшие не особенно глубоко.
Затем распаковал аптечку и обработал Коротаеву раны, остановил кровотечение. Потом просто связал ему руки за спиной.
Потом выдернул шестерню, засевшую в черепе, наложил обычный пластырь:
— Хватит с тебя пока… Теперь встал и пошел!
— Я… не могу еще…
— Встал и пошел, кому сказано!
Стеная, Коротаев с трудом поднялся на ноги. Его шатало, он привалился к Владу.
— Роман тебе тиснуть? — процедил Рокотов сквозь зубы. — Или теперь ты сам под бочок? Угомонился, подонок? Или еще будешь пробовать?
— Рули, начальник… твоя сила…
— Потопали, уже недалеко. Живучий ты, сволочь!
— Ты тоже крепыш… В сердце ему засадил, а он скачет…
— Ты, зараза, не в сердце, ты в жесткий диск мне засадил! Да и броник на мне…
Напрасно он болтанул про жесткий диск. Напрасно.
Слил важную информацию.
Компьютер в Зеленогорске девственно чист в смысле диска. Теперь полетел к черту и диск номер два, местный.
На допросах эта сволочь обязательно воспользуется услышанным. Впрочем… разрушено и убито уже столько, что шила в мешке не утаишь. Разбирательство неминуемо.
И его, Рокотова, слово — не последнее. Хорошо ли данное обстоятельство?
Поддерживая Коротаева, Рокотов вернулся к месту поединка. Брошенная рация молчала.
Рокотов подобрал ее и на ходу снова вызвал Ясеневского.
Тот отреагировал с нескрываемым облегчением:
— Я все понял ведь… но что я мог сделать? Не высылать же тебе на маршрут батальон спецназа?
— Это лишнее, — согласился Влад.
— Клиент взбрыкнулся?
— Ой, взбрыкнулся.
— Но клиент жив?
— Пока жив, но продвижение немного замедлилось. Ему понадобится помощь, он немного деформирован.
— Ясно. А будет жить?
— Посмотрим. Зависит от его дальнейшего поведения. Сейчас он несколько не в себе — испереживался. Но вот когда придет в себя, можно ждать новых фокусов. Впрочем, он уже чересчур изувечен, чтобы быть опасным… И кровь потерял.
— Постарайся доставить живым.
— Приложу все усилия, товарищ генерал-лейтенант.
— Давай, действуй, вертушка уже, считай, на подлете.
Насколько можно доверять Ясеневскому? Насколько?