Из капитанов — в подполканы.
Да, дело и впрямь, видно, выдалось серьезное. За дельфинов благодарили меньше.
И за Одиночку меньше.
Две большие желтоватые звездочки покоились на дне квадратного толстого стакана, наполненного доверху.
— Ну что, подполковник? — осведомился генерал. — Вздрогнули? До дна. Не хочется? А придется.
Влад покосился на генеральские пальцы: нет ли там перстня, скрывающего яд? Нет, только глубоко впившееся в кожу обручальное кольцо.
Чистая, незамутненная паранойя — не исключено, что уже в клинической стадии. Ему не в санаторий, ему в психушку пора.
А что? Могут и посадить, если поставят в вину беспредел и осудят как невменяемого. Никогда не нужно зарекаться.
Там его соседом окажется Коротаев, чья невменяемость тоже будет неопровержимо доказана.
Вот не понравится он тому же Ясеневскому — и что тогда?
Тогда варианты.
Рокотов не знал, как поступают в таких случаях. Это был незнакомый ему церемониал. Когда-то, когда служил, что-то было… но звездочек не было.
На всякий случай он встал и сказал:
— Служу Отечеству!
Отечеству ли он служил? Город целехонек, и это, несомненно, для отечества великое благо, и все-таки — кому или чему?
Отбросив вопросы, он выпил залпом. Звездочки щелкнули по зубам. В голове зашумело, по телу разлилось обманчиво благостное тепло.
Судя по всему, церемониал оказался близким к удовлетворительному и был засчитан.
Закусили чем Бог послал, помолчали.
— Поспрашивать разрешите, товарищ генерал-лейтенант?
Он чуть было не сказал: Иван Никифорович. Но вовремя осекся. Вот что делает с людьми алкоголь. Он оказывает на них разрушительное воздействие.
А что еще его оказывает?
Ах, да: хронический контакт со злом.
— Разрешаю, Рокотов.
— Что с базой?
— Можешь считать, что ее больше нет.
— Что — откачали взрывчатку и засыпали скважину?
— Именно.
Уже? Так быстро? Верится с трудом.
Может быть, оно и так. А может…
Сейчас Рокотову не хотелось думать о том, что в ста пятидесяти километрах отсюда под землей находится нечто, способное опустить город намного ниже уровня моря.
— За диск извините. Но он мне жизнь спас.
— Пустое, — Ясеневский махнул рукой. — Спор хозяйствующих субъектов завершен, и диск этот уже не имеет ровным счетом никакого значения.
Ой ли? А связи, контакты? Наплевать.
— Что с моим подопечным?
— С кем это? — не понял генерал.
— С господином Коротаевым Андреем Васильевичем. Ему оказали, наверное, медицинскую помощь?
— В известном смысле — да, оказали. Ты же сам ее и оказывал. Не помнишь уже? Забудь о нем. Он, кстати, оказался ценнее диска. Диск — он что? Железяка. А тут живой… почти человек.