- Как думаешь, она говорит правду?
- Посмотрим, - я посмотрел на пленницу, которая серым грязным комком без движения застыла на снегу. - Вроде бы она не лжет, на неточностях я ее не поймал, и фальши в голосе не было.
- И что станем делать?
- Направимся в сторону деревни. Гоцев рядом нет, наверняка, мы с охотничьей партией столкнулись. Так что организуем лагерь, посмотрим схроны дикарей, лошадей покормим и дадим своим людям отдых. Дозоры и охрану, естественно, удваиваем, и я оборотня в разведку пошлю, пусть следы гоцев посмотрит.
- А с девчонкой что?
- Хм! Не знаю. Нам она ни к чему. Рабами я не торгую, а брать на себя ответственность за дикого человека не стоит. Давай ее здесь оставим. Дадим ей немного продуктов, если в лесных тайниках что-то есть, одну палатку и пусть живет, как знает. Повезет, по весне набредет на кого-то, кто ее приютит. А нет, тогда девчонкой гоцы перекусят или ее нанхасы прирежут.
- Ни-ее-е-т! - разнесся над окрестностями истошный крик пленницы, которая подскочила вверх, словно ее пружиной подбросило, и кинулась к нам.
Один из воинов попытался заступить ей дорогу и схватить маленькое тельце. Но его руки прошлись над головой Никки. А девчонка, ловко перекувыркнувшись по снегу, подкатилась к брюху моего жеребца, который нервно всхрапнул, обхватила мой сапог ладошками и быстро-быстро, захлебываясь, зашептала:
- Господине, не бросать Никки! Не бросать! Я одна! Страшно! Спаситите мине! Возьмите с собой Никки господине!
Раскрытой ладонью я остановил дружинников, которые хотели оттащить от меня дикарку, посмотрел в ее зеленые, может быть, немного колдовские глаза, в которых светился недюжинный ум и было нечто завораживающее, сделал себе в памяти отметку, что у нее отличный слух, и сказал:
- Замолчи!
- Да-да! - пленница опустила взгляд, и плечи ее вздрогнули, словно она заплакала.
- Что делать умеешь?
- Шить могу, - все так же, не поднимая взгляда, ответила она, - полезные травки, лепестки, корешки знаю, дедушка научить, и могу охотиться.
- Ну, шить ты точно не мастерица, - усмехнувшись, я в очередной раз обратил внимание на ее оборванный и неряшливый вид, - а вот насчет остального посмотрим. Решено! Беру тебя с собой!
- Благодарность, господине! Благодарность!
Согнувшись и не показывая своего лица, Никки отпустила мой сапог, и отошла в сторону, а Хиссар поинтересовался:
- Почему свое мнение поменял?
- Не знаю, - ответил я. - Наверное, глаза ее умные понравились, есть в них что-то необычное.
- Ну, как знаешь, - барон почесал кончик своего носа, и спросил: - Раз все решили, начинаем выдвижение к деревне?