"00:00"
Над Стиксом прокатился протяжный гудок. Скрипнули механизмы, со стоном поползли железные двери, закрывающие проход, охранники заблокировали вертушки.
Я все еще лежал. Фрэй устало сел рядом со мной. Не знаю, чьи это были эмоции, его или мои, но я впервые за многие годы услышал свой собственный смех. Он вырывался из груди точно с таким же скрежетом, как только что работали механизмы, закрывающие ворота. Фрэй смеялся вместе со мной.
Из-за этого засранца, подрядившего меня на какую-то полукриминальную работу, я сейчас серьезно рисковал. И все же он искренне переживал за меня, за меня, а не за эту проклятую коробку – а в таком случае можно было простить многое.
Проводив забавных сестриц до пропускного пункта, я отправился в корейский переулок. Приготовленная незваными гостьями "паста из топора" разожгла во мне аппетит, и сейчас настойчиво требовала продолжения банкета.
Корейский переулок, можно сказать, тоже был детищем Фрэя. Это он предложил корейской фирме по производству мобильных телефонов, искавшей для своего завода место поближе к рынку сбыта, выкупить за гроши здание в резервации. Дешевая рабочая сила делала себестоимость продукции едва ли не меньше, чем выходило бы в Корее или в Китае. Доставка до потребителя практически не требовалась. Единственной и самой существенной проблемой была безопасность, но ее Фрэй гарантировал. За определенную плату, конечно…
Корейцы согласились. И уже через несколько недель к ужасу военных сквозь пропускной пункт потекли грузовики с оборудованием. Каждый был тщательно досмотрен и не менее тщательно проклят. Завод запустили в считанные месяцы. Резервация получила дополнительные рабочие места и, казалось, вздохнула немного свободнее, отгоняя от себя самый древний и самый страшный кошмар – видение голода.
Рядом с заводом и выросло то поселение, которое все сейчас называют корейским переулком. Здесь обосновались менеджеры и техники, приехавшие, чтобы запустить производство – все, как на подбор, крепкие парни, владевшие какими-нибудь боевыми искусствами, а иногда и не одним. За год, проведенный в резервации, владельцы завода платили столько, сколько им никогда было не заработать в Корее. Этот квартал сильно отличался от остальных: кое-где можно было увидеть надписи на хангыле, купить в мелкой лавке на углу кимчи, соджу, а также еще с десяток неизвестных мне блюд и напитков – потому что за менеджерами и техниками сюда потянулись семьи, а иногда и совершенно посторонний странный народ. Здесь даже была корейская баня, хотя я так и не смог понять ее смысл.