— Ведь я думала, что отец тебе заплатил.
— И прошло десять лет. А потом я попросил тебя приехать и осмотреть поместье. Тогда я ничего не знал и не понимал, почему ты так себя со мной ведешь.
— Это не я устраивала все эти неприятности, — в очередной раз сказала ему Феникс.
— Знаю.
С удивленным выражением на милом личике девушка спросила:
— Правда знаешь?
— Да.
— Но ты же последнее время думал, что это я…
— Я подозревал тебя, да. Но мне было все равно, — добавил Нэш мягко, не сводя с нее влюбленных глаз. — Мне было больно, я был немного разочарован, но все равно не переставал желать тебя.
— На самом деле это был Дэйв, — призналась девушка тихо.
— И это я знаю, — с горечью ответил Нэш.
Признание Феникс основательно запоздало.
— Я видела его. В тот день, ну… когда мы с тобой в ванной…
— Да? — Он решил сделать вид, что не знает об этом. Девушке все равно нужно было все ему рассказать. Да и, по правде говоря, Нэшу пока были не ясны некоторые детали.
— Я как раз пошла в деревню, чтобы купить молока…
— И остановилась поиграть в бейсбол по пути назад, — улыбнулся Нэш.
— Ты что, следил за мной?
— Да. Совсем недолго.
— Я и не знала.
— Конечно. Продолжай.
— Я срезала путь через поле и, выходя из-за деревьев, увидела его позади дома. Он в это время подковыривал ломиком раму того окна, которое строители только что починали. Дэйв не видел меня, и я не знала, что делать. Я собиралась сказать тебе, но потом…
— Ты решила, что я заслужил все, что получаю, — закончил за нее Нэш.
— Да. Я хотела подавить свои эмоции и просто использовать тебя для своего удовлетворения. Только не смогла.
— Конечно, потому что ты не из тех людей, кто способен на такое. Ты мучилась сознанием собственной вины и раскаивалась.
— Да, так что на следующий день я сказала Дэйву, что видела его. И что ничего не скажу тебе, если он прекратит диверсии. Он не делал всего, что должен был делать. Я не думаю, что ему было по душе такое занятие. Не поступай с ним слишком жестоко.
— Я вообще не собираюсь его наказывать.
— Правда? — спросила Феникс недоверчиво.
— Правда.
— Почему?
— Потому что он был пешкой в чужой игре. И уже заплатил за все свои грехи. И за свою глупость. Я не хочу больше об этом вспоминать. Пошли в постель.
Ее глаза потемнели. Нэш задержал взгляд на губах девушки — чуть-чуть приоткрытых, влажных, зовущих к поцелую губах.
— Я хочу попробовать твои губы на вкус, — почти простонал он, опуская руки к ее ягодицам и прижимаясь к стройным бедрам. — И чтобы наш поцелуй длился вечно. Я хочу тебя до боли. И только ты можешь унять эту боль.