— Надо же! Впрямь живой человек! — с детской непосредственностью произнес парень. — А говорили — «опять энта»!
— Кто — «энта»? — поинтересовался я.
— А вы разве не по моему вызову?
Во влип!
— По вызову, — пришлось соврать в ответ. — Только последнее время этих вызовов было так много… Все в голове перепуталось! Напомните еще раз, о чем была заявка, и самое главное, кто ее передавал?
— Сосед мой передавал, — с готовностью сообщил хуторянин. — Он на позапрошлой седьмице в город собирался, так я и просил его сообщить…
Ну, понятно! Сосед то ли забыл, то ли передал заявку не тому человеку. Во всяком случае, я не помню, чтобы поступал вызов откуда-то с хуторов.
За разговором вошли в дом. Парень задержался, чтобы поставить мерина в конюшню, сторож остался на крыльце.
В добротном доме было тесно — одних детей в возрасте от двенадцати до трех лет обнаружилось девять, среди них двойняшки, три подростка и шестеро взрослых. Еще один малыш спал в колыбели. При нашем появлении все замерли, уставившись на хуторянина и нежданного гостя.
— Вот, — гордо произнес хозяин, — городской некромансер прибыл! Собирай на стол, мать!
Сразу две женщины метнулись к печи, а меня усадили в красный угол, и все обитатели хутора столпились вокруг, рассматривая гостя. Скорее всего, тут собрались члены большой семьи — все были с одинаковым цветом волос и глаз.
— Чего это долго вы сюда собирались. — Сбоку подсел ветхий дедок. — Сосед когда в город ездил, все про нас рассказал, а вы только сейчас приехали!
— Дел много, — неопределенно отмахнулся я. — Заказы трудные, помощников не хватает… На ту зарплату, которая положена, охотников работать немного наберется. Да и вообще… в городе сейчас проблемы… Но, надеюсь, не опоздал?
— Да нет. — Хуторянин переглянулся с одной из женщин. — Она как раз сегодня обещалась прийти…
— Она? Кто — она?
В доме сразу стало еще тише, хотя и без того особо болтливых не было. Но сейчас даже дети как-то странно съежились. Старшие обняли и прижали к себе младших.
— А бесы ее знают, — вздохнул хуторянин. — Приходит тут… тень такая белая… Не поймешь, кто. То седьмицу целую ее нет, то две ночи подряд под окнами шастает.
— Не беспокойтесь, — отрезал я. — Официально заявляю, что больше под окнами шастать не будут! Но хоть опишите, кто это такой! И почему «она»?
Отвечать никто не стал — видимо, загадочное нечто до того перепугало хуторян, что они даже вслух опасались о ней говорить. Ладно, подумаем потом — перед носом очень вовремя появился чугунок с пареной репой. Рядом на чистой тряпице разложили порезанный колечками лук, вареные яйца, несколько кусков кровяной колбасы и хлеб. Трапеза скромная, по-селянски, после разносолов госпожи Гражины — нищета.